Мария Хлодвиг - Хелена

— Когда-то меня звали Талиан Лерьэн. Да. Пусть будет это имя. Оно не лучше и не хуже прочих.

"Неспокойно лежится Дерзким в гробнице. Ох, как неспокойно".

— Я Лионель, сын Альрина. Мой меч посвящён Земши.

Бог-воитель покровительствует королевской власти. Его служители немного… церемониальны.

— Хорош, — Талиан вновь облизнулся (меня передёрнуло от отвращения): — Очень хорош. Решительный. Мне нравятся решительные мужчины. Симпатичный. Люблю таких. Определённо, мальчик превосходит девочку — как телом, так и духом.

На месте Лионеля я бы покраснела.

По счастью, кровь больше не питала его тело.

— Интересно, каков ты без доспехов? — задумчиво проговорил демон. — Уверен — прекрасен. Не стесняйся шрамов, они лишь украшают воина. Каждый из них напоминает о славной битве. Я горжусь своим телом. Оно совершенно. И как драгоценный камень не скрывают под слоем грязи, так и я открываю миру лучшее из принадлежащих мне сокровищ.

"Это его-то мерзкое бледное тело — сокровище?!"

— Ах ты извращенец! — вырвалось у меня. И тут же разгневанный взгляд очей, полных тьмы, пронзил меня насквозь. Я невольно спряталась за спину Лионеля.

— Женщина должна молчать, когда разговаривают мужчины. Таков древний закон, — процедил Талиан. — Она никто в родительском доме, а покинув его после свадьбы, становится не более чем тенью мужа. Её единственный долг — рождение сильных сыновей и забота о супруге. Может ли подобное низкое существо судить, что извращено, а что нет?

"Как дико. Боюсь, наши общие предки плачут в Чертогах богов кровавыми слезам. Среди них немало хороших людей".

Отвратительная личность — даже для демона.

— Не оскорбляй деву, — встал на мою защиту Лионель.

— Я всего лишь указал ей на место, — пожал плечами Талиан. — Всё, что говорил Вестник брату — полная чушь. Недомагичка-недожрица не в силах и ранить меня. Без поддержки богини она ничто. Я ведь прав, мышка?

Я стиснула зубы. Моя магия действительно была лишь жалкой тенью того могущества, которое мне некогда доверяла Жиюнна.

"Я не верю в магическую логику, потому и слаба".

Между тем, паладин на имя Вестника никак не отреагировал. Или же он в совершенстве владел телом — что нетрудно, ибо оно больше не было телом смертного, или же знал о нём столько же, сколько и я — то есть ничего.

— Довольно разговоров! — похоже, Лионелю надоели гнусные речи порождения Бездны — я вполне его понимала: — Приступим к бою.

— Охотно принимаю твой вызов, сэр Прекрасноликий. Такой пылкий, такой отважный… Достойный противник для меня — Совершенного Создания.

Плавным, ленивым движением демон вынул из спины сначала одну, а потом и вторую часть обоюдостороннего меча. С неприятным щелчком, похожим на хруст ломающейся кости, он соединил их в единое целое.

— Его имя Жаждущий, — с гордостью заявил Талиан, любовно поглаживая клинок. — Он сотворён из моей плоти, но его лезвия твёрже алмаза. Нет ничего лучше для воина, чем быть в абсолютной гармонии с оружием. Это высшая ступень мастерства, и я уже достиг её. Жаждущий — продолжение моего тела. Буквально. А какое имя ты дал своему мечу?

— У него нет имени, — спокойно сказал Лионель. — Достаточно того, что оно есть у меня. При жизни я давал клинкам пышные и гордые имена, но все мои мечи обратились в прах, как и сжимавшие их руки. Сейчас у меня есть данное Владыкой тело и долг перед девой, нуждающейся в защите. Этого хватит, чтобы низвергнуть тебя в ледяной мрак Бездны.

— Вот как? — рассмеялся демон. — Что ж, там я так и не успел побывать — меня перехватили на полпути. Впрочем, сдаётся мне, наш поединок продлится недолго. После я займусь девчонкой: её стоит наказать за дерзость. В семье младшие не должны перечить старшим. Тем более женщины.

Я промолчала. Себе дороже спорить с инфернальными безумцами.

Обменявшись многозначительными взглядами, Лионель и Талиан Лерьэн наконец вступили в поединок.

Мне оставалось лишь наблюдать и надеяться на торжество Света над Тьмой.

Мы называем святыми людей, снискавших особую любовь богов. Каждый из Владык выбирает их себе согласно своей природе: отважные воины и искусные лекари обычно угодны Земши, Вальго выбирает глав больших семейств, умелых дельцов и прочих, кто приумножает, Эва привлекают поэты, музыканты, художники — люди, не обладающие даром магии, но видящие мир иначе, нежели окружающее. У Жиюнны всего трое святых, причём один из них её смертный сын. Тэа же не выделяет никого из поклоняющихся себе.