О`Санчес - Зиэль

– А в чем???

– Да именно в том, что ты не такая как все.

– Как это…

– Ну… ты разве сама не замечала ранее, что твои вкусы, желания, мысли – они не такие как у твоих подруженек? Им одно подавай – а тебе другое, они все влево хотят свернуть, за грибами, а тебя направо тянет, по ягоды. Ты видишь такое, что им не понять, а то что им нравится – тебе скучно. Бывало этак?

– Не зна… Да, думаю, что да. Бывало, и не раз. И ничего ведь им про свое не объяснишь. То ли это мне слов не хватает…

– То ли им соображения и воображения, что вернее. Почему ты можешь понять их заботы и горести, а они твои слушать не желают, лишь знай о своем трещат без умолку?

– Точно. Да, дядя Зиэль, так и есть: почему-то как нужно им выплакаться – они сразу ко мне бегут, а мне даже и поделиться не с кем! Та же и Рузка, есть у нас такая, старшая дочь у Белобрысого…

– Погоди. А тебя как звать-то?

– Лерра. Батюшка у меня лесничий.

– Хорошее имя, и отца твоего видел, достойный человек, давеча пили вместе. Так вот: ты необычная, ты не такая как все, отсюда и основной источник неприятностей. Он у тебя в голове, горький источник сей. А остальное в сердце. Ты вот что лучше скажи: он догадывается?

– Нет. Точно, что нет, дядя Зиэль! Я никому-никому ничегошеньки не говорила, даже Рузке!

– Угу. А он… с Рузкой… как?

Не-е-ет, до этого слезы были не в счет: Лерра моя в таком плаче зашлась, что прежние рыдания рядом с этими больше на засуху стали похожи…

– Лерра, ты не ответила.

Взбунтовалась против меня девчонка: глаза под кулаки спрятала, головой мотает, вместо слов, в ответ на мои вопросы – одни всхлюпывания и стоны сердечные.

– Она хоть красивая? Из незамужних девиц есть в деревне кто-нибудь красивее ее?

Ну, против такого змеиного укуса никакое горе, никакое запирательство не устоит!

– Дура она, вот и всё! И уродина толстобокая! И пусть он катится… И не надо мне больше ничего! Ни от кого!

– Погоди, погоди… Толстобокая, говоришь?.. А не та ли это Рузка, чернявая такая, что чуть ли ни каждый вечер на заставу бегает?

Здесь вся деревня черноволоса, за редким рыжим и седым исключением, поэтому я мог не опасаться, что меня немедленно поймают на обмане… Лерра тут же перестала всхлипывать и даже задумалась с робкой улыбкой… Но – нет, улыбка погасла, надежда иссякла, девчонка действительно умна.

– О, нет, дядя Зиэль, Рузка не такая, если уж она в него вцепилась, то ни на каких стражей смотреть она не станет, нрав у нее не тот. Да она бы и рассказала мне, если что.

– А как его звать, я забыл?

Лерра задумалась коротко, и глаза ее совсем высохли… И слегка сузились. Но – ответила:

– Эязу.

– Неплохое имя. – Чтобы потом не раскошеливаться на большие колдовские потуги, я немедленно пошарил внутренним зрением по окрестностям и без труда нашел этого Эязу: он спал у себя дома, старший сын мельника, сам будущий мельник. Можно было бы поступить грубее и прямее: взять и вырвать из девчонкиных мыслей подозрения в мою сторону и сожаления по поводу собственной откровенности, как я до этого молнии из туч выкорчевывал, но я предпочел пойти в обход, пусть и с помощью ознакомительной волшбы, но человеческим путем:

– Этого Эязу я точно знаю. С меня ростом, худощавый, пока еще жидковат, но уже довольно сильный, плечистый, волосы короткие, тугими колечками, бороду бреет, глаза… зеленые. Неплохой парень, видно, что основательный, не болван какой-нибудь.

– Да… это он…

Помолчали оба. Она покусывает губки, словно собираясь спросить что-нибудь, либо как-то иначе продолжить беседу, но не спрашивает и не продолжает, а я просто даю время отстояться в ее голове сказанному и услышанному.

– Нет, Лерра, избранник твой не болван, это точно. Только вот красота его какая-то такая… больше девчонкина.

– Как это… Дядя Зиэль?.. Как это – девчонкина? – Мы заговорили о Эязу, ее возлюбленном, и отказаться от такого разговора – выше девичьих сил. Влюбленные – они, скорее, от сна и обеда откажутся, нежели от обсуждения предмета своих страстей.

– Ну… Брови чересчур красивые, зубы слишком белые, худощав, длинноног… – Лерра тяжко-претяжко вздохнула, подтверждая… – Мужчине лучше бы выглядеть понадежнее, поувесистее…

– Да… – Девушка нерешительно кивнула, пытаясь и на этот раз согласиться…

– Впрочем, главное – что не дурак, но это очевидно. Да и не стала бы ты прикипать сердцем к дубине безмозглой… Точно ведь?

– Не стала бы. Зато он стал! Ну и ладно… и пусть они себе…