О`Санчес - Зиэль

Кабанчик ныне хорош, и рыбка остывшая выше похвал… Имперского, что ли, украдкой приколдовать, для полного счастья? Хотя бы один единственный кубок?

– Всем налито?

– Всем… всем…

– Не слышу! – заорал я во весь улыбающийся рот, держа левую руку на поясе, а правую, с кубком, навытяжку перед собою.

– ВСЕМ!!! – стены легко выдержали дружный рев толпы, но столы и посуду на них основательно тряхнуло. Я еще пару мгновений смотрел в разверстые бороды на потных мордах, и на зубастые пасти в них…

– За нас всех! – И выпил до дна, но не один торопливым хлебком, а не спеша, как бы выцеживая из кубка огненный «уголек», словно простую воду.

Зрители дождались взглядами, пока я перевернул вверх донышком пустой кубок и выпили сами. Кузнец расправился со своей долей очень красиво, одним лихим небрежным глотком.

– Так, значит, гм… с досмотром к нам, для ознакомления властей, так сказать? – Кузнец совершенно не представляет, о чем со мной можно говорить, и берет быка за рога, в попытке уяснить хоть что-то и перейти к главному.

– Вроде того, уважаемый Боро. Но больше – для своих надобностей, для отдыха, для созерцаний.

– Понятно. – Кузнец зачесал указательном пальцем по бритой макушке, взвесил народившиеся мысли… – Ну… для созерцаний места у нас богатые, красивые, хоть сам Его Величество приезжай, да храни его боги тысячу лет! Слышь, ратник, вот что я подумал: «уголёк» – он навроде императора, если сравнить его со всей остальной выпивкой… Так, нет?

– Хм… Пожалуй, – согласился я.

– Ну, дак это… за Его Величество, разумею я, обязательную чару надобно выпить именно уголька? Так, нет?

– Уголёк – напиток богов и королей! Я с удовольствием, дружище Боро. Кавотя! Еще по чаре уголька всем желающим!

Взрослому сильному крепышу, мужику в самой поре и без болезней, достаточно пяти мерных кубков «уголька», либо кокушника, чтобы напиться допьяна, чтобы на ходу шатало, чтобы язык заплетался, а мысли спотыкались; некоторые гости стали пьянеть со второго кубка, большая часть присутствующих сдалась после третьего, по пять кубков выпили четверо: мы с кузнецом, и два здоровенных мужика, братья-звероловы. Но от шестого кубка отказались и они.

– Лучше мы на вас посмотрим, – сказал старший из них и поклонился за двоих.

Вот его как раз не качало, и язык ворочался почти нормально.

– По шестой, Зиэль?

– А как же! Н-наливай!

Я продолжал пить «уголёк» на свой образец, обычными глотками, как воду, а Кузнец Боро пил залпом, но и он на шестом кубке сбился на глотки…

Когда мы выпили по восьмому кубку, Боро, наконец, соизволил встать с места, чтобы выйти во двор, к отхожему месту. Я даже не сомневался в том, что он воспользуется отлучкой, дабы проблеваться вволю, избавить желудок хотя бы от части налитого туда «уголька». Мне, в разные времена, встречались лихие выпивохи, умудрявшиеся «держать», не теряя сознания, до десяти таких вот мерных кубков, если приравнять одну посуду и выпивку к другой, кузнец явно мог выпить и того больше, но он почуял во мне грозного противника и ради победы решил применить все хитрости, ведомые ему. Колдовством баловаться он не рискнул – заметили бы, а так, без колдовства – почему бы и нет, если осторожно и незаметно…

После десятого кубка вышел во двор и я, сугубо из осторожности, чтобы видели, что мне не чужды человеческие нужды… И как бы случайно, со мною пошли «сторонники» кузнеца – то есть, чтобы я, в свою очередь, не устраивал военных хитростей с желудком. Вот как! Ему можно – мне нельзя. А я не против! Признаться, однообразный вкус «уголька» прискучил мне, но я продолжал терпеть и пить, и поддерживать разговор с окружающими, некоторые из которых остались на диво трезвы… Кстати, и Карои Лесай подошел поближе, единственный из присутствующих, вообще отказавшийся пить «уголёк». Восемнадцатый кубок староста деревни, кузнец Боро, пил долго, давясь, даже с негромкими стонами, а выпив – оглянулся на меня, икнул, начал что-то говорить и ткнулся головой в столешницу. Могучее тело его сразу как бы обмякло, потеряло угловатость и жесткость… осело… хлюп! – и сползло под стол!

– Эту восемнадцатую чару – за дождь в ночи! – Я выпил в ответ, оставаясь за столом и в сознании. Меня вообще трудно перепить, даже богам. Вернее, невозможно.

Моей победе радовались немногие, но не потому, что болели за кузнеца, а потому, что основная часть гостей с трудом уже понимала, что и где происходит. Более или менее трезвые стали рассуждать, что негоже, де, старосте валяться под столом, остальные требовали убрать, наконец, столы и очистить место для музыки и плясок… Пора было покидать трактир и отдыхать до утра, ибо день закончен и праздник вместе с ним.