Айя Субботина - Время зимы

— Что-то не так? — Ей пришлось кричать, чтобы ее голос достиг слуха чужестранца.

Арэн утвердительно кивнул. После склонился и прокричал в самое ухо:

— Коннице не станет места для стремительного маневра. Там, — рука его указала в звеневшую железом "живую" гущу сражения, — теперь смешались и шараши, и воины Севера. Если пойти в галоп, полягут все без разбору.

— Чтоб ему пусто было! — Совсем рядом раздался голос Миэ.

Хани, справившись с собой, повернула голову, выискивая волшебницу среди человеческой реки. Она оказалась недалеко и как раз собирала над головою синие всполохи молний. Когда шевелящийся сгусток сделался вдвое больше ее самой, таремка отпустила стихию вперед. Молнии собрались сверкающим копьем и ринулись на цель — самого первого тролля, который уже подобрался так близко, что Хани видела ошметки облезлой, но еще державшейся кожи на его груди. Зверюга ревела, размахивала дубиной, норовя снести всякого, кто встанет на пути. Молнии настигли ее точно в плечо. Тролль замешкался, сотрясая воздух дубиной. Тут его настиг Эрик-волк. Хищник прыгнул на противника, вцепился клыками в самое горло, когтями прорвал плоть на груди.

Тем временем шараши обошли воинов с боков. Теперь среди тварей Шараяны было много двуногих, вооруженных кривыми копьями и ржавыми мечами. Хани видела, как быстро они двигаются, как скоро появляются будто бы из ниоткуда. Твари словно множились на глазах, забирали широкими дугами и, прежде чем кто-то успел понять, что происходит, кольцо сомкнулось, проглотив всех пеших вместе с Торхеймом.

— Строиться клином! — Велел Берн. — Зайдем слева, прорвем брешь, чтоб пешие пробрались из середки.

Конники выстроились нужным порядком. Хани затиснули в самую середину, и она уже не видела ничего, кроме лошадиных боков, спин и лиц всадников. Многие едва ли были старше ее самой, кто-то шептал молитвы. Где-то впереди мелькнула лохматая макушка Арэна.

— За Артум! — Сквозь шум разгоревшейся битвы прокричал Берн и кони вдарили копытами оземь.

Застонала земля. Жеребица Хани сорвалась с места, понесла вперед так скоро, что только ветер в ушах зарезвился. Девушка едва успела собраться, зачерпывая магию пригоршнями. Туманные сгустки заклокотали в ладонях и Хани, держась на кобылице одними ногами, бросила шевелящиеся сгустки в шарашей, которые встали на пути. Их разорванные лица, полные гниющей плоти, теперь были совсем близко — девушка видела, как первый клок магии попал в поганую рожу шараша, как тот мигом оплыл, а воздух наполнился смрадом разложения. Она торопилась. Еще и еще швыряла перед собой туман чистой магии, дважды едва не свалилась с лошади, но вовремя удерживала равновесие.

Девушка схватилась за поводья только когда клин вошел в самую гущу. И сделала это вовремя: несмотря на всю мощь конницы, лошади все ж резко умерили бег и те, что шли позади первых, замешкались. Хани отбросило назад, она покачнулась, голова пошла кругом.

Девушка свалилась набок, ладонь разжалась сама собой, лишь второй рукой ей удалось удерживать себя от падения. Рядом показалось окаймленное липкой кровавой грязью копыто. Хани попыталась найти силы, чтоб подтянуть себя обратно на спину лошади, пока окончательно не сползла на землю. Ничего не получилось — тело, под тяжестью собственного веса, неумолимо сползало вниз. Еще немного — и нога перевалиться через спину жеребицы.

Перед лицом мелькнуло кривое ржавое лезвие меча, все в царапинах и засечках. На клинке висели куски плоти, и одиноко болталась косица из чьей-то бороды. Хани потянулась, чтоб зачерпнуть магию — отчаянная попытка, заранее обреченная на неудачу.

Чья-то сильная рука сцапала ее за шиворот и буквально бросила в седло. А двуногий шараш, хозяин меча, встретил щедрое железо молота.

Хани не видела, кто был ее спасителем, потому что кони снова понесли. Хруст, визжание, громкое ржание — все смешалось страшным узором, лихорадочной мозаикой воспаленного страха. Кони падали, прижимая телами поверженных людоедов, а поверх коней ложились вечным сном воины, скошенные как колосья пшеницы.

Девушка плохо понимала происходящее. Знала только, что нужно хватать магию и швырять во всякого подвернувшегося шараша. Сколько прошло времени, не знала — может миг или два, а может и больше. Не было времени поднять голову и взглянуть на небо. В гуще сражения казалось, что весь Эрбос спустился в черное царство Гартиса и никому не нейти из него выхода.

Кровь была везде — на северянах, на шарашах, на земле и даже в воздухе плыла алая дымка, густо разбавленная вонью шараей.