Айя Субботина - Время зимы

Торхейм скорчил презрение, облизнул залитый кровью рот и снова пошел на противника. Карманник развернулся, обманно нырнул ему под руку, едва не попав под широкий замах Торхейма. Отступил на шаг, зашел в бок, почти приноровился для удара, когда северянин прытко развернулся — Раш едва успел присесть под смертоносное лезвие, которое чиркнуло прямо в том месте, где только что была его голова. Как для человека такого гигантского сложения, владыка Северных земель оказался проворен. Раш снова пригнулся, отступил, стараясь держаться так далеко, чтоб меч Торхейма не достал его. Северянин продолжал напирать — он вошел в раж, грубо косил мечом, кроша хвойную стружку себе под ноги. Рашу только того и нужно было. Еще немного, чтоб подразнить противника, подкинуть ему уверенность, будто отступает в панике. Пусть почует вкус непролитой крови, вкус победы. Еще немного бы продержаться.

Однако Торхейм был не прост. Почуяв неладное, он перестал бессвязно махать клинком. Вместо того выставил его перед собой и не спускал глаз с чужестранца. Его грудь вздымалась, кожа на обритом черепе взмокла.

Раш видел в том передышку и для себя, но не воспользовался ею. Дать шанс великану отдохнуть, значит добровольно отдаться на погибель. Карманник пригнулся, забирая то влево, то вправо, виляя каждым шагом, будто заяц путающий следы. Пусть Конунг попробует угадать с какого боку ждать удар. Торхейм снова яростно замахнулся, срезал острой кромкой великого меча новую порцию веток.

Раш обманул. Сделал то, чего Торхейм никак не ждал. Одной ногой нашел поваленное непогодой дерево, другой — толчок. И прыжок. Тело поддалось легко. Руки поднялись над головой и нацелились прямо в лицо Конунгу. Не достанет пламенеющий, так доберется кундейл.

— Шараши! — Разнеслось вокруг громогласным эхом.

Конунг отшатнулся, повернул голову. Короткий миг на ошибку и карманник ею воспользовался. Но на свой лад.

Отравленное лезвие лишь слегка чиркнуло по шее, пустило самую малую кровь.

Торхейм ругнулся, размахнулся мечом, но Раш был уже позади него и со всех ног бросился в лагерь. "Шараши! Идут по наши души!" — будоражило тишину многоголосое эхо. В лагере паника, быстро соображал Раш, пока ноги несли его обратно на побережье, можно будет затеряться в суматохе, спрятать себя. А к тому времени, как все закончится, либо подействует яд и Артум останется "безголовым", либо его, Раша, самого сожрут северные людоеды. Оставалась маленькая вероятность того, что яд не пробрать как следует, все-таки Торхейм тот еще здоровяк, но Раш усомнился в таком исходе — эфратийцы знали толк в ядах, не зря же цена их смертельным товарам подчас переваливала за сотню дмейров.

Торхейм остался далеко позади, прежде чем Раш разглядел в толпе, уже наежаченной от копий, вскинутых луков и самострелов, Миэ и Банру. Оба жадно глотали воздух, как от долго бега. Раздалось громкое хрипение, отчего карманник сразу пожалел, что не так проворен с длинным мечом.

— Тролль, — опередил его мысли Арэн, оказавшийся рядом точно по мановению магии. Дасириец наспех застегивал кованные перчатки. Покончив с этим, взялся за меч алхимического серебра.

— Может даже несколько, — пробормотала Миэ как только отдышалась настолько, чтоб внятно говорить. — Мы нашли ошметки трольей шкуры, если хоть бы один линяет, можно смело считать его за пятерых.

— Умеешь ты принести добрую весть, — озлобился Раш.

Таремка оставила слова без внимания, грубо отшвырнула руку Арэна, который попытался поддержать ее. Миэ распрямилась — ее прекрасное лицо попортила усталость и множество мелких царапин, и кровоподтеков. Впрочем, в одном волшебница не изменила себе — она царственным жестом поправила кудри и растерла ладони.

— Я говорила, что рада вас видеть живыми? — Сказала Миэ с улыбкой, и Банру, который все это время стоял позади нее безмолвной тенью, улыбнулся вслед.

И только после жрец Лассии увидал в руке карманника кинжал со змеей в рукояти. Он мигом отшарахнулся в сторону, что-то громко выкрикнул, но слова потонули в громогласном воинственном кличе северян.

Все пятеро обернулись, глядя, как воины Артума расступаются, пропуская вперед ощетинившегося волка-шамаи. Теперь Эрик в зверином обличии ступал на задних ногах, вдвое превосходя мужчин ростом. Он зарычал, показав всем, чем собирается сражаться — когти вышли из седого меха лап, рот оскалился клыками.

Его крику отвечал сверху орль. Птица распарвила крылья и висела над самим войском, точно главное знамя. А после воины расступились еще раз, пуская вперед Хани в сопровождении волшебников и жрецов Скальда. Девчонка сидела на своей рогатой лошади и косы ее шевелились, точно живые. Воители Северных земель встретили молодую фергайру громогласными криками.