Александр Зорич - Семя Ветра

Рыбий Пастырь вынул медальон из-под одежд и поднес к глазам, чтобы получше насладиться волшебным зрелищем. Медальон был у самого сердца, но металл ничуть не нагрелся. Все жизненное тепло ушло, все жизненное тепло растрачено…

Ганфала осторожно открыл медальон. Вот оно. Вот. Глаза его засияли. Дыхание участилось. Теперь он не видел ничего вокруг. Ничего, кроме Семени Ветра. Он не слышал ничего вокруг, кроме Первопричинного Ветра, разглаживающего морщины мироздания. И, разумеется, он не заметил Слепца, чей ложноязык, алкающий Семени, вспорол шелковый полог шатра с голубым полумесяцем на боку.

А когда Ганфала все-таки заметил его, обороняться было уже поздно.

– Назойливость – худшая из добродетелей, – сказал Шет окс Лагин слуге, только что отказавшему Ганфале в аудиенции.

Слуга покорно склонил голову, как бы соглашаясь с господином, и принялся убирать со стола. Сиятельный князь даже не притронулся к пище.

Сиятельный князь любит парадоксы. Он говорит загадочные ве-щи – вот о чем думал слуга в тот момент, когда Шет окс Лагин разворачивал ветхий свиток, заваливаясь на ложе. Ужинать он не будет. Это ясно. Он будет наслаждаться поэзией.

Но читать Шету окс Лагину так же не хотелось, как и трапезничать. Все-таки накануне решительной битвы не до стихов, решил он, усмехнувшись, представив себе кислую мину Ганфалы в тот момент, когда слуга сообщил ему, что «Сиятельный князь занят неотложнейшими делами и не может принять его».

Шет окс Лагин был известен своей вежливостью. Но разве, милостивые гиазиры, он поступил невежливо? Князь мог бы просто послать Ганфалу подальше, без всяких там расшаркиваний. Сказать ему «пшел!», словно конюху или, к примеру, матросу. И никто не возразил бы!

Ганфала сделал свое дело. Он сослужил свою службу. Он надоел ему своими патетическими всхлипываниями.

Рыбий Пастырь зануда. Он дурак. Он мелочен, словно торговец поддельными любовными снадобьями.

Он искусный маг. Ну и что? Этот искусный маг растратил всю свою силу на пустяки. На Стагевда, на Герфегеста, на Густую Воду. Он больше не представляет собой человека, способного тягаться со Звезднорожденными.

Вот только Семя Ветра. Шет окс Лагин отбросил свиток и встал. Он подошел к зеркалу. В такие минуты, когда он делал что-то уж очень стремительно, его жена, покойница-жена, говорила ему, что он похож на неупокоенный призрак.

Глупая шутка. Глупая жена. Шет окс Лагин убрал волосы с плеч и собрал их в «конский хвост». Для призрака он как-то очень уж хорош собой… Шет окс Лагин улыбнулся и вышел из палатки. Не по нужде, нет. Прогуляться.

Шет быстро достиг окраины лагеря. То ли ночной воздух был этому причиной, то ли что-то иное, но на душе у него было тревожно.

Его нечеловеческий слух улавливал какой-то странный шорох, как будто под землей копошится огромный червяк. Червяк? Если и червяк, то мертвый.

О происхождении шороха Шет пока толком не мог сказать ничего – кроме того, что этот шорох производит существо, которое не живет. Скальные громады Дагаата возвышались перед ним. Башни, бастионы, бойницы. Пока недосягаемые. Ничего, он погуляет по ним завтра.

Шет бродил долго – он осмотрел все, что хотел. Укрепления Дагаата. Войска, метательные машины, корабли. Звездное небо. Полумесяц. Еще один полумесяц – на шатре Ганфалы. Что-то там в этом шатре, Хуммер его раздери?

Шет подошел ближе. Трое растерзанных варанцев лежали у входа. Над ними стоял сильный запах крови и едва заметный – гортело. Шет бросил быстрый взгляд на их раны. Не стрелы, не меч, не дротик. Что-то совсем другое.

Шет не стал тратить драгоценные мгновения. Он бросился к шатру и откинул полог.

Слепец был спокоен и умиротворен. Он сидел на ложе Ганфалы, его жвалы были сомкнуты на груди бездыханного тела. Они были сомкнуты на медальоне. Можно было бы назвать его счастливым, если бы Слепцу было дано знать разницу между счастьем и несчастьем. Можно было, впрочем, сказать, что он счастлив по-своему.

Когда в шатер вошел Шет, Слепец не обратил на него никакого внимания. Слепец, слившись с Семенем Ветра, попросту проигнорировал Сиятельного князя. Что ему до этикета!

Шет окс Лагин сразу догадался, что произошло. Так вот он каков, тот хваленый урод, которым Ганфала испытывал на прочность Герфегеста Конгетлара! Вышло так, что Слепец испытал на прочность Ганфалу. Надзирающий над Равновесием оказался подделкой.

Шет улыбнулся. Явленная ему ирония судьбы никогда не оставляла его безучастным. И этому уроду тоже нужно Семя Ветра!