Наталия Некрасова - Повесть о последнем кранки

Зима в том году была ранняя, хотя и не холодная. Лайин приехала ко дню солнцеворота, и мы устроили нашу, дзайаланскую свадьбу. Теперь маленький Унэрайэ стал законным наследником Эрнаэша и земель Эмрайнов. Лайин сильно изменилась с тех пор, как мы расстались. Она стала как-то взрослее и добрее, что ли. Не могу сказать точно, но, по-моему, брат теперь не был ей противен. По крайней мере, он не был ей безразличен. Но, к сожалению, Эмрэгу было все равно. Он не рыдал по Зимарун, не просиживал дни и ночи на ее могиле, как говорили потом, но вспоминал он ее часто. И не по-доброму. Я помню наш последний разговор перед тем, как он уехал.

— Я всегда заставлял себя думать, что я прав. Наверное, потому, что до сих пор не уверен в этом до конца. Даже если меня поддерживают многие, я все равно не знаю…

— Зачем ты терзаешь себя? Вспомни повесть о Фэгрэне-Победителе: Оракул и выбор. Ты и выбрал. Все законно.

— Так-то так, но верен ли выбор? Иногда мне кажется, что я как и Фэгрэн тащу всех к счастью насильно. К тому, что я считаю счастьем.

— По-моему, ты слишком возомнил о себе. Тут не Ильвейн, а Дзайалан. Инетани не стадо и палки не слушаются. По-моему, твои страхи не в этом. Ты боишься Ильвейна. И понимаешь, что без союза с ним нам не выжить. Эмрэг, нам больше не на кого положиться. Ильветтар испокон веку живут по соседству с нами и привыкли к нам. Они…

— Они тоже считают нас чудовищами.

— Не все. Отнюдь не все! Только ильветтар никогда не воевали с нами! Да-да, я помню Риннан. Но тогда нас не защищал Закон Ильвейна. Тогда Осеняющий был не для нас. Но и тогда многие ильветтар спасали инетани. И старик син-Имтеран на свой страх и риск повел солдат разгонять фанатиков… Тебя поддерживает государь, купечество, мелкое дворянство, все умные люди Ильвейна. Фанатики веры? А где их нет? Посмотри на Арнахиара и иже с ним. Говорят, у нас нет богов. Как же! Фэгрэн! И Арнахиар ничтоже сумняшеся продастся даже Таргарину, только бы расправиться с тобой.

— Только не Таргарин…

— Вот и я говорю. Таргарин просто уничтожит нас. Ильвейн же смешал с нами кровь. Конечно, сложностей не избежать. Но кровные родичи как-нибудь да разберутся по-мирному. А Таргарину нужны не мы, а богатства Дзайалана и руки искусных рабов. Конечно, нам есть куда уйти… Но Имна-Шолль не для героев, брат. И не для свободных. Райсу ратт, Эмрэг. Райсу ратт.

Он засмеялся — зло, сухо.

— Ах, отважная моя сестрица! Завидую тебе. Ты не сомневаешься.

— Сомневаюсь. Но надеюсь на лучшее и все для этого постараюсь сделать.

— И что же ты сделаешь? Дзайалан сам по себе убежище. Помнишь слова богов — инетани в Дзайалане побеждены не будут.

Он слушал меня с усмешкой, как будто наперед знал, что я скажу и просто забавлялся, угадывая.

— Вот-вот. Победить — большое слово. Можно не победить, но при этом уничтожить. Этого хочешь? Харанские события помнишь? Не так давно, еще в годы нашего деда было, только вспоминать не любим. Ведь дружина Уэре-Эрна полегла вся. Непобежденная. И что? Харан тоже когда-то был нашим. Теперь он таргаринский. Когда-то и побережье было нашим… Нас раздавят, брат. Или мы закроемся в Священном Дзайалане и перережем друг друга. Или уйдем в Имна-Шолль. Или выживем вместе с Ильвейном.

Теперь-то я понимаю, что утешала его его же словами. Я ничего не могла сказать сама. Я видела его глазами и говорила его словами.

— В том-то и дело. А если государь умрет? Не вступят ли ильветтар в наши земли завоевателями? Раньше я, кранки, был уверен, что нет. А теперь… может, подписав Договор, я предал свой народ? Станут ли ильветтар соблюдать все его условия? Я должен ехать к Оракулу. Я не могу больше мучаться неизвестностью. Я ведь всю жизнь… Я же не сидел праздно! Разве то, за что заплачено Оракулу, само упадет в руки? Я трудился, но я знал, что все не пойдет прахом! Я понимаю, это слабодушно, что трудиться, не зная сбудется ли, куда благороднее, но цена слишком высока… Я ведь все отдал. Я ведь и не жил, сестра. Только те несколько недель до свадьбы, когда мы с Зимарун любили друг друга. Да еще в детстве. А Зуалер говорил мне, что жил по-настоящему только когда воевал. Когда было Дело… Вот и у меня было мое Дело. Раньше я умер бы, но знал — сбудется. Теперь я живу и не знаю, будет ли. Если бы Зимарун только знала, что она наделала! Иногда я еле удерживаюсь, чтобы не проклясть ее.

— Опомнись, брат, ты же любил ее!

— Да. Наверное, и сейчас люблю. Это истинное, а Лайин… долг, наверное.