Ярослав Коваль - Война за корону

— Когда они заберут её у нас?

— Не раньше, чем ей исполнится четырнадцать, — ответил господин Даро, сбрасывая камзол и отстёгивая от рубашки аграф — свой магический инструмент. — Хотя, думаю, с семи лет можно будет отправлять её к мужу в гости на день-два или на неделю, Пусть привыкает.

— Он — аурис, боюсь, как бы…

— Он уже не аурис. После того как он вошёл в Исток, всё изменилось. Молодой человек легко интегрирует в нашу среду, он взял верный тон.

— Думаешь, справится?

— Мы ему поможем. — Лорд сел на край разобранной постели. — Что тебя смущает?

— Только то, что вызывает у тебя беспокойство. Если не ошибаюсь, Санджиф сегодня или завтра сделает предложение своей подруге. Ты ведь это знаешь?

— Я знаю, — Даро улыбнулся. Странно было видеть мягкую улыбку на этом малоподвижном каменном лице.

— Ты всё ещё против?

— Я не буду противиться. Конечно, выбор его и сейчас кажется мне опрометчивым. Впрочем, посмотрим. Положение семьи должным образом укрепит Эльдива, да и роль Санджифа в этом будет значительна. А его брак… Что ж, увидим. Иногда из крестьянок получаются леди. Редко, но получаются.

— А что по этому поводу сказала Кендресс? — спросила Межена, опускаясь на постель.

— Почему ты думаешь, что я обсуждал этот вопрос с Кендресс?

— Я в этом уверена.

Он улыбнулся.

— Она сказала, что ей девочка нравится.

— Ты не хочешь на этот раз довериться её мнению?

— Кендресс — мудрая женщина, но все ошибаются.

— Просто тебе не нравится Маша.

— Ни при чём тут «нравится — не нравится». Она относится к другому кругу. В своём кругу девочка может быть всем хороша. Но в нашем — нет.

— Ты очень хорошо воспитал Санжа, он может сам правильно выстроить свою жизнь. И он уже её выстроил, он добился своего положения сам, так почему ты думаешь, что он ошибся с выбором супруги?

— Санджиф не столько выстроил себе карьеру, сколько воспользовался случаем.

— А разве не ты говорил, что лишь сильному и умелому человеку судьба даёт шанс?

Снова улыбка, на этот раз нежная. Под его взглядом женщина приятно зарумянилась и коснулась пальцами воротника пеньюара.

— Да, говорил. Что ж… Я не буду препятствовать Санжу. Пусть делает так, как считает нужным. Ты права, он уже достаточно взросл, достаточно разумен, чтобы своевременно рассмотреть ошибку, если она будет совершена. Я же со своей стороны всегда помогу ему и поддержу… Как ты себя чувствуешь?

— Лучше, чем неделю назад.

— Я могу рассчитывать на твоё внимание?

— Пожалуй. Но толика магии не помешает. Нужна передышка после Эльдивы.

— Само собой. — И, обойдя кровать, он погрузил лицо в её волосы, провёл пальцами по плечу и шее, коснулся мочки уха жестом, который для них обоих был особым знаком.

На подоконнике слабо переливалась лампа в виде хрустальной птицы, развернувшей крылья, чтоб взлететь, да так и застывшей памятником мастерству человеческих рук. Сквозь узорные прорези в тонкой шторе в спальню заглядывали огни Храма Истока, иллюминация которого в эти дни была особенно яркой. Всю ночь напролёт внутри предстояло идти службе, призванной испросить у Бога милости сделать правление основанной сегодня династии разумным и счастливым, а судьбы мира — благополучными.

Каждый из тех, кто сейчас засыпал за стенами домов в городах и сёлах Оборотной стороны, казалось, ощущал грань, которую только что переступили все они, следуя за коронованным юношей. И сердца наполнялись надеждой, что этот шаг сделан в сторону пути, ведущего к лучшему.

У развалин старинного замка Онаит, что близ Серого кряжа, опустились на землю огромные виверны, укрытые ажурными попонами с императорским гербом — тоже виверной, свободно парящей в небе. Их было много, и людей, которые спрыгивали теперь с их спин и осторожно сгружали ящики с оборудованием, — тоже немало. В числе прочих приземлились здесь и три лёгкие быстроходные виверны, одна из них — с наборными, отделанными золотом уздой и седлом. Двухместным седлом.

Селсид, как всегда, спешился первым и взялся за меч.

— Здесь некому нападать, — сказал Илья, спрыгивая со спины Терминатора и успокаивая его похлопыванием по шее.

— Здесь-то как раз и может оказаться кто угодно.

— Возле дереликта?

— Именно возле дереликта.

Молодой император лишь улыбнулся — он давно привык не спорить со своим первым телохранителем.

Оставив поводья Аддиг своему спутнику, к Илье и Селсиду подошёл Санджиф. За прошедшие годы он мало изменился, разве что раздался в плечах, заматерел и отпустил бородку. У него было лицо человека, довольного своей жизнью, которую омрачали разве что неприятности, чинимые сторонними людьми, но никак не теми, кого он допустил к своему сердцу. Несмотря на это, теперь он намного больше, чем девять лет назад, походил на собственного отца.