Stashe - Пустоцвет. Танцующие в огне

Но только не солнце. Его никогда не было видно.

Сегодня, как и сотню дней до того, она переместилась, и какое-то время просто стояла, наслаждаясь ледяной свежестью ветра. Порывы его трепали одежду, и превращали волосы в длинные струящиеся потоки темного шелка.

Женщина села, подтянула колени к груди, и опустила на них подбородок. Безмятежность…почти.

Так прошло несколько минут, а потом ее губы тронула едва заметная улыбка. Ощущение присутствия.

— Мама! — он вышел из плотного тумана, и чуть оскальзываясь, спустился по склону к берегу, — Знал, что найду тебя здесь.

— Я скучала, — ответила она, смотря снизу вверх. Взгляды их пересеклись. Марис нагнулся и с нежностью поцеловал Сташи в щеку. Затем сел рядом и молча смотрел вдаль.

— Ты счастлива? — спросил он, через какое-то время.

— Не знаю. Твое присутствие радует меня. Это важно.

— Но счастье? Совсем другое, ма. Я хочу спросить, давно, твое одиночество… оно ведь не тяготит? Я вижу мир, который является частью тебя, и чувствую суть, а все остальное декорации. Ты говорила, что готова быть одна. Что ни в ком не нуждаешься. Друзьях, семье?

— Марис, — она с досадой поморщилась, — так славно рассуждать о ценностях. Дружба годится для наивных малышей. Это иллюзии, не более того. Красиво, но пусто. У взрослых есть союзники, компаньоны или враги. С врагами тоже можно поддерживать отношения, порой хорошие. Главное, не позабыть, кто есть кто.

Сташи усмехнулась, словно вспоминала о чем-то. Марис пожал плечами:

— Иногда я совсем не понимаю. Ради чего тогда?

— Любовь, — ответила она, — единственное ради чего стоит жить. Она является мерой. Жизни и смерти. Подталкивает к поступкам или лишает воли. Она источник всех остальных чувств. Основа. Жажда и напиток. Только потому мы живем, что она удерживает. Поэтому существование вампиров бессмысленно, поэтому люди достойны зависти и сожаления. Они имеют чудный дар, но не умеют пользоваться им. Мы сташи, приходящие. У нас есть бессмертие и возможность научиться любить. Но… Нам никогда не стать людьми, и не быть вампирами. Жизнь подаренная тянется вечность. Когда за нее не надо бороться, можно легко пожертвовать. А после восстать опять. Ценность теряется, приходит скука. Если нет любви. Ты легко учишься. Знаешь?

— Отец недавно интересовался как ты. Он стал спокойнее. Уже не бесится, когда слышит твое имя.

— Отрадно, — женщина усмехнулась и добавила, — Мэрис всегда был несдержанным. Повезло, эмоции достались ему в дар. А я всегда выводила его из себя. Слишком уж мало во мне проснулось чувств после перерождения.

— Я рассказывал о нас. Сначала он плевался и запрещал говорить о тебе. А потом перестал. Молча слушал о наших разговорах, прогулках. Иногда вопросы задавал. Ему необходимо больше времени, чтобы понять и принять.

— О… времени в избытке, — с легкой иронией произнесла Сташи и поморщилась, — несколько месяцев, чтобы переносить звучание имени. Вдохновляет.

Мэрис подобрал камешек и швырнул его в воду.

— Я пытаюсь. Что он для тебя значил?

— Личные вопросы, — рассмеялась. Он удивленно и несколько растерянно смотрел на нее. Сташи успокаивающе положила ладонь ему на плечо, — Раньше, до того, как простил меня, ты был куда менее дипломатичен. Злость дает преимущества. Не думаешь о той боли, которую причиняешь.

— Мам…

— Тсс… — Перебила она, приложив палец к его губам, — он охотник. Я хотела упокоиться. А его работа найти и воспитывать сташи. Довести его до перелома, момента, когда вампир умрет окончательно. Смерть физическая — перерождение — изменение тела. Но перемены в сознании куда сложнее вынести. Я его ненавидела. Довольно долго.

— Тогда не понимаю.

— Я тоже. Сколько прошло месяцев, с того момента, когда ты вошел в мой дом?

Марис на мгновение закрыл лицо руками, устало потер глаза и затем пожал плечами.

— Почти год уже. Месяцев десять.

— Мысленно, я возвращалась к нашему разговору неоднократно. Думала, почему даже будучи в беспамятстве все же отправила тебя именно ему? Он долгие годы был рядом. Если бы кого-то смогла назвать другом, только Мэриса и возможно еще Лакааона. У нас по-разному складывалось. Ядовитые слова и грубость, за которыми пряталась странная нежность и неловкость. Меня почему-то всегда влекло к Мэрису. Это напоминало болезненную зависимость, и я злилась. Сильно. Вместе с тем, когда руки его касались меня, даже мимолетно, я не чувствовала угрозы. Напротив, знала, стоит попросить, спрячет надежно от невзгод мира. И не верила поступкам даже больше, чем словам. Он искал меня. Я искала его. Но стоило встретиться все шло не так.