Stashe - Пустоцвет. Танцующие в огне

— Но это же ложь! — не выдержав, вспылил он. Сташи вздрогнула и внезапно подалась вперед, всматриваясь в лицо.

— Марис, скажи, кто твой отец?

— Я его отец, — хлопнула дверь. На пороге стоял старый знакомый. Холодный колючий взгляд, кривая челка. Мэрис повернулся к сыну:

— Зачем? Разве я не запретил?

— Я имею право, — огрызнулся Марис. Сташи переводила взгляд с одного на другого. Как можно оказаться настолько слепой, чтобы не заметить сходства? Как не вспомнила, не узнала характерных интонаций, жестов, черт?

— Имеешь право выйти за дверь. Я должен поговорить с твоей матерью.

— Но, отец…

— Выйди, — чуть повысил голос Мэрис. Сташи ощутила волну восторга и подкатывающего к горлу истерического смеха. Она не шевелилась, молча наблюдала за дуэлью отца и сына. Они стоили друг друга.

Мэрис…как же давно не виделись. Как давно. Его жесткость, почти жестокость и эта трогательная нежность, которую он показывал очень редко. Но сейчас любовь к сыну читалась в каждом жесте, как почти звериное чувство защищающего детеныша родителя. От опасности. От нее.

— Сядь! — женщина села. Сколько лет прошло, но она впервые, пожалуй, воспринимала его приказы без внутреннего протеста.

Марис сдался и, фыркнув, куда делась показная заносчивость, вышел наружу.

— Давно не виделись, — тихо произнесла Сташи.

— Что ты ему наплела?

— Он пришел ко мне. Потребовал ответы. Я сразу и не поверила, что он мой сын.

— А он и не твой, — грубо прервал Мэрис. Сел напротив, и уставился с мрачной неприязнью, — это мой ребенок. Ты его выкинула. Бросила сначала меня, а потом его. Осталась той, кем я подобрал тебя много лет назад. Куклой без чувств и сердца. Я не желаю, чтобы ты навредила Марису. Он ничего не может получить от тебя.

— Я его мать. Я искала его долгие годы и не смогла найти, — она замолчала. Глаза женщины наполнялись яростью, — почему? Почему каждый раз, когда ты появляешься, все ставишь с ног на голову? Не желаю оправдываться. Я не откажусь теперь, когда он нашел меня.

Мэрис поднялся, обошел стол и схватил ее за плечи. Рывком поднял со стула, наклонился к лицу и прошипел:

— Ты не смеешь указывать. Мне ровно, кем стала. Я помогал родиться сташи и умирать вампирам, и знаю лучше кого бы то ни было процесс. Мальчика нужно защищать. Хватит с него предательств. Поняла?

— Да какой он мальчик? Ему не нужна такая опека, — она сжала кулаки, — Я искала! Искала, но потом что-то случилось и два года жизни исчезли.

Мэрис равнодушно смотрел на женщину. Постепенно на лице его появилось легкое удивление. Он оттолкнул ее.

— Хочешь, чтобы поверил? Зачем тогда ты приходила ко мне?

Она села у огня и сжала виски руками:

— Я не помню.

— Пришла и жила со мной два месяца. Да, я обратил внимание на твои странности. Те слова и поступки ложь? Ты ушла так же, как явилась. Крадучись. А через два года в моей постели оказался младенец. Я не сомневался, чей это сын. Если ты приходящий, то чувствуешь свою кровь. Не смог тогда понять только одного. Зачем, ты сделала это? Использовала нас и выкинула обоих.

— Мэрис, ты послушай себя. Ну, зачем бы я подкидывала ребенка без веской на то причины? Я же приходящая. Если бы он не был желанным, не смогла бы забеременеть.

— Милая, ты сама только что произнесла причину. Ты была больна, когда явилась ко мне. Не отдавала себе отчета в действиях. Куда потом девать ненужного младенца? Прекрати лгать, наконец! Марис молод. Все эти годы его мучило чувство неполноценности. Он думал, это какая-то ошибка, трагическая случайность. Потом ненавидел тебя. Я рассказал ему, как было. Теперь ты опять обманываешь. Да, Марис не удержался и пришел к тебе. Ну, так дай ему возможность жить дальше, забыть тебя и эти сказки. Я знаю, сила твоя возросла многократно. Но и я не так уж слаб. Мальчик особенный. Это дар. Не знаю, от кого. Но раз уж болтаем, ответишь? — он пододвинул стул и сел.

Сташи кусала губы. Ей хотелось рассказать о причинах. Но, зачем? Мэрис никогда никого не слышал, кроме себя. Так пусть и дальше слышит то, что хочет. И видит тоже.

— Я была отравлена. Ведунья, лечившая меня, сказала, что младенец родился особенным. С даром видеть суть вещей. Она нанесла ему на плечо ту татуировку. Это охранная печать, оберегающая душу. Я могу выучить его. Думаю, Марис может стать Танцующим в огне.

Охотник рассмеялся. Смех его звучал резко, почти неприятно.

— Не надейся. Больше его не увидишь. А эти бредни про Танцующих, веришь? Ты действительно больна.