Роман Дремичев: Конан и Ледяной медведь [СИ]

Мужчина захрипел, закашлялся от боли и упал на колени, харкая кровью на снег. Шаман тем временем переместился к девушке, проверил ее цепи, убедился, что они достаточно крепки. Затем разорвал на ней одежду, явив на свет хрупкое белое тело. Вот он что-то крикнул на странном шипящем наречии своим спутникам, замершим за периметром колонн, и тихо запел, вытащив из складок одежд черный флакон. Приглушенные маской слова медленно падали, словно тяжелые камни, на снег, неся в себе отзвуки древних заклинаний и энергию темных веков. Вот шаман вылил содержимое флакона девушке на обнаженный живот. Густая жидкость растеклась по ее коже. Шаман осторожно размазал ее и вновь что-то прокричал, взметнув тонкие руки к небесам. Вторя ему, мрачные горы огласил бычий рев вожака, от его мощи содрогнулись все окрестные скалы и снег повалил с небес еще сильнее. И тут с вершины одной из скал раздался ответный призыв. Конан взглянул туда и увидел что там, на выступе замерли еще два закованных в черную броню воина. Один из них держал черного козла, другой — обнажил меч и резко перерезал животному горло. Козел дернулся и рухнул на ледяную корку, содрогаясь в конвульсиях, орошая все вокруг себя горячей кровью. Зеленоватый пар заклубился над его трупом, и там, где кровь растопила снег и лед, обнажив часть древней каменной плиты, испещренной полустертыми символами и знаками давно забытых эпох, в стылом воздухе закружились горячие синие искры.

Воины поспешно отскочили в сторону, не касаясь их и следя, чтобы клочья тумана не дотронулись до их одежд. Радостно вскричал шаман, не прекращая свои песнопения, он потряс над замершей в испуге девушкой связкой амулетов, а затем поспешил прочь, дав знак своим спутникам следовать за ним. И воины спешно покинули долину, исчезнув за пеленой снегопада в узком ущелье, из которого некоторое время назад и появились. Тишина осторожно опустилась в долину с ближайших вершин, нарушаемая лишь слабыми стонами мужчины да тихим поскуливанием испуганной женщины. Несколько мгновений ничего не происходило. Все та же тишина да зеленоватый дымок, парящий над скальной плитой. И ничего. Странно!

Конан решил больше не ждать и спуститься вниз, узнать, что же здесь такое происходит. Шаман и воины убрались, но их действия и поспешный уход настораживали. Тем не менее, не выпуская из рук меч, Конан начал осторожно спускаться вниз, утопая в снегу по пояс. Но когда он едва преодолел половину пути, высокие горы вздрогнули от дикого рева — словно гигантский дракон огласил окрестности своим мощным криком. Юноша замер, вглядываясь в дальний конец долины, но ничего не увидел — лишь снег да камень. Вдруг безумно закричала девушка, остервенело забившись в путах, в ее громком крике слышались животные страх и боль. Конан взглянул на нее, не понимая, что же так могло ее напугать. Он по-прежнему ничего не видел, но продолжал вглядываться сквозь снег, и тут волосы на его голове встали дыбом. Он различил, как огромная белая фигура скользнула по сугробам и пересекла кольцо колон, метнувшись к беспомощной девушке. Сердце Конана похолодело, но воля не дала возобладать страху.

Гигантский белый медведь направился к обреченной пленнице, предвкушая обильную трапезу. Откуда он появился, Конан не успел заметить, белую фигуру на фоне заснеженной долины было не просто разглядеть. Но понял, что мгновения промедления могут стоить девушке жизни. Кем бы они ни были — эти пленники — их ждала страшная участь, а такой смерти Конан не разделял. Он верил, что каждый волен отстаивать свою жизнь с оружием в руках, смело встречая врага, стоя на ногах, а не дергаясь в стягивающих конечности оковах. Недолго думая, Конан рванул вниз по склону, зацепился ногой за камень и едва не кубарем слетел в долину, упав в сугроб, из которого торчал острый обломок скалы, о который он едва не расшиб себе голову. Выбравшись из сугроба, стряхивая с лица налипший снег, поминая всех богов своей родины, он понял, что не успел. Громкий протяжный крик девушки вдруг резко оборвался, послышался страшный хрип, а затем все стихло. Зверь настиг свою жертву. Сквозь проломы в стенах Конан разглядел, как медведь, пачкаясь в остывающей крови, разрывает тело девушки, раскидывая окрест куски мяса и костей. Тут же раздался полный боли и муки стон человека. Конан почти забыл, что пленников было двое. Понимая, что девушке уже ничем не помочь, он бросился к мужчине, обреченно повисшему в цепях. Он уже не кричал, а словно в забытьи что-то шептал и выл. Видимо, нахлынувшая душевная боль терзала его гораздо сильнее телесной. Конан подскочил к нему, занося меч.