Джеймс Гарднер - Пламя и Пыль

Пока стену осаждала всего дюжина умертвий, дом стойко переносил разрушения. Теперь их число было втрое больше, и здание сотрясло от одного лишь удара когтей, вонзившихся в дерево. Мы с Ясмин устранили четверых нападавших, но остальные рванули стену с такой силой, что выдрали ее всю целиком. Два этажа в высоту, она покачнулась в их руках от легкого дуновения ветра, гулявшего по улицам города. Умертвия попытались удержать ее вертикально, но им не хватило сил. Вершина фасада медленно заваливалась назад, все больше и больше, пока внезапно не налетел порыв ветра и — БАБАХ — стена рухнула на дом, стоявший на противоположной стороне улицы.

Этот удар стал последней соломинкой, переломившей хребет многострадальной стены. Нижний этаж, разодранный в клочья предыдущими атаками умертвий, полностью развалился, и на их головы посыпался дождь из обломков. Затем упал верхний, целым куском, как огромная мухобойка, хлопнувшая в облаке штукатурки. Умертвий прибило к земле, похоронив под грудой дерева.

Опустилась тишина, которую нарушал лишь тихий, зловещий скрип потолка, нависшего над нашими головами. Ясмин шагнула вперед, выглянув в дыру, где раньше была стена, отделявшая дом от улицы. Она уставилась на возведенный над умертвиями курган из обломков и прошептала:

— Думаешь, им конец?

В ответ курган словно взорвался, и деревянные обломки полетели в разные стороны, когда нежить избавилась от помехи. Несколько просвистевших в нашу сторону досок вынудили нас пригнуться; другие разбили окна соседних домов и заплясали по булыжной мостовой. И через миг на ней поднялась невредимая армия умертвий; их зубы сверкали, глаза переполняла жгучая ненависть.

Стены больше не было. И ничто уже не разделяло нас.

— Сражаемся или бежим? — спросила Ясмин, поднимая меч.

— Если побежим, они догонят нас в саду, — ответил я. — Мы не успеем перебраться через забор.

— Но если сразимся, у остальных будет шанс уйти.

— Тогда устроим последний рубеж на кухне, — предложил я. — Там эта орава сможет пройти через дверь только по одному.

— Если они снова стену не выломают.

— Вот только подсказывать им не надо, — прорычал я. — Отходим потихоньку.

Первые два шага назад умертвия оставили без внимания, продолжая испепелять нас взглядом, который был почти осязаемым. После третьего одно из умертвий зашипело, и все остальные тут же поддержали его резким, хрипящим выдохом, который смешался с полуночным ветром.

— Время для стратегического отступления? — предложила Ясмин.

— Предпочитаю бегство.

И мы побежали — с армией нежити на хвосте.

— Все назад! — заорал я, влетая на кухню.

— Что случилось? — сонно спросил Иезекия.

В дверь просунулась голова умертвия. Ясмин ее отсекла.

— А, опять они, — сказал Иезекия. Он взял Уизла на руки и тронул ногой зевающую Зирит: — Пора уходить.

— Может мне стоит остаться, — предложила нага. — Ведь у меня есть магия…

Я опустил взгляд на ее гладкое тело, покрытое, как и все остальное на кухне, слоем белой пыли.

— Нет больше магии, — сказал я ей. — Уизл по пути все объяснит.

В двери показались еще двое умертвий. Я взял на себя левого, Ясмин правого, и мы в один голос прокричали:

— Бегите!

После этого мы уже не думали ни о чем, кроме нежити, нахлынувшей на нас океаном шипения.

За какие-то секунды перед дверью нагромоздилось шесть трупов умертвий, ставших преградой для остальных чудовищ. Они по-прежнему лезли вперед, пытаясь вытолкнуть тела и пробиться за дверь, но их встречал шквал ударов и выпадов — мы с Ясмин удерживали линию обороны.

Шли минуты: долгие, изнурительные минуты непрерывного боя. Не знаю, устают ли умертвия, но я был на грани изнеможения. Моя техника становилась все хуже, и я понимал, что сдаю, но ничего не мог с этим поделать. Когти мелькали у самого лица, так близко, что чуть ли не цеплялись за мою куртку. Кухню наводнил запах гниющей плоти, из-за которого мой желудок содрогался в тошнотворных позывах.

— Может быть… — задыхаясь, сказала Ясмин, — уже попробуем… убежать?

— А у тебя… еще остались силы… бежать?

— Нет.

Ее ответ утонул в шипении умертвий. Они почувствовали приближение победы.

— Ясмин… — начал я. — Раз уж мы собрались умирать… позволь сказать…

— Не надо! — выкрикнула она. — Не разбивай мне сердце.

Я замолчал и нашел в себе силы отсечь протянувшуюся ко мне руку умертвия. Из культи забила струя красной пыли; рука упала на пол, продолжая сжимать пальцы в тщетной попытке за что-либо ухватиться.