Терри Донован - Повесть Вендийских Гор

Когда Конан открыл глаза, то увидел, что луч света погас, а безголовое тело Горкана упало. Теперь щупальца, исходящие из облака, были зримыми наяву. Щупальце, схватившее голову Конана, оставило ее, найдя себе другое занятие. Как и все остальные щупальца, оно предпочло мертвые предметы живым.

Прежде всего щупальца разодрали на части пустую оболочку железного бога, а потом взялись за стены. Первой пала стена, отделяющая зал Ангираса от зала Внешних Ритуалов. Затем наступил черед наружной стены, выходящей на запад. При этом одна из потолочных балок обрушилась, да так удачно, что расколола плиту, в которой находились Конан и Серзак. Плита вся пошла мелкими трещинами.

Незнакомец с лиловым шрамом опомнился и с криком бросился на Серзака, который был ближе. Движение незнакомца было затруднено крошащимися и разъезжающимися осколками плиты. Ловко пользуясь всеми четырьмя конечностями, Серзак быстро отступил.

Конан без суеты надел сапог и пошел незнакомцу навстречу. Сообразив, что в таких условиях сражаться не слишком удобно, воин с лиловым шрамом вернулся назад — на твердый пол.

— Ты спас нам жизнь и я не хочу тебя убивать! — заявил Конан.

Но воин остался глух к искренним словам замирения.

— Он малость тронулся умом, Конан, его не убедить, — проговорил из дальнего угла Серзак.

Черное облако потеряло интерес к залу Ангираса и принялось за трупы у подножия железного трона на судейском дворе. Крысы с отчаянным писком бросились искать спасения. Щупальца разрывали грудные клетки трупов и выхватывали мертвые сердца. Облако продолжало расти.

Воин с лиловым шрамом не обращал на происходящее снаружи никакого внимания. Его интересовал только черноволосый человек с плечами быка, который приближался к нему, что-то говоря. Бывший подданный Воледира не слушал чужих речей, заранее считая все обманом и темным наваждением. Он жаждал только одного — убить.

Конан защищался, изо всех сил стараясь не причинить противнику вреда. Киммериец даже бросил свой меч и пошел к чужаку с раскрытыми наружу ладонями. Но это ничуть не помогло. Безумец нападал с бешенством слона в период течки и ему даже почти удалось достать киммерийца. Конан почувствовал кожей горла легкое прикосновение чужого лезвия. Кадык киммерийца нырнул вниз, потом поднялся вверх. Второго прикосновения, которое могло быть не столь легким, Конан решил избежать. Он схватил с пола треножник и воспользовался им.

За то время, пока меч противника поднимался, чтобы начать свой сокрушительный путь вниз с самой верхней точки, Конан успел впечатать ножки треножника в живот безумца, тем самым заставив его сделать несколько шагов назад, а сам отпрыгнул к пустому постаменту и снова прокричал:

— Я не желаю тебе вреда!

— Бесполезно! — заявил Серзак. — Убей его, и нечего лишний раз искушать судьбу. Все равно он не жилец на этом свете.

— Надеюсь, он устанет, — сказал Конан.

Он не успел устать. За его спиной вдруг поднялось безголовое тело Горкана. Кешанец поднял с пола свой меч и мощным ударом разрубил безумца пополам. Верхняя половина воина закричала как разъяренный самец горной гориллы и в полете еще пыталась размахивать мечом, прежде чем упала лицом к безголовому убийце. Нижняя половина повалилась на месте. На лице разрезанного воина отразилось разочарование.

Конан метнулся к оставленному мечу и схватил его, но меч не понадобился. Безголовое тело Горкана покачнулось, оружие выпало из рук и кешанец упал. Трупами сразу занялось черное облако. Щупальца метнулись и вырвали из мертвецов одно красное сердце с красной кровью, а другое — золотое, истекающее золотой кровью.

Золотое сердце не пошло облаку на пользу. Едва щупальце поднялось из груди Горкана, как по нему пробежала судорога. Остальные щупальца немедленно втянулись. Облако поменяло цвет на багровый.

Конан услышал гром, поднял голову и увидел, что в небе образовалась светящаяся рана, словно по небу полоснули огненным мечом. Из раны вниз потянулся световой смерч. За несколько мгновений он дотянулся до багрового облака с бессильно висящим щупальцем, опрометчиво схватившем золотое сердце Горкана, и втянул его в себя. Еще быстрее он с жутким воем втянулся назад и рана в небе закрылась.

— Кром! — сумел воскликнуть Конан.

Серзак сидел у пустого постамента и лицо его было бледнее снега и тверже камня.

За постаментом обнаружилась скрытая в стене дверь. Она ничем не отличалась от окружающего камня и Конан ни за что бы не догадался, что это дверь и как ее нужно открывать. Серзак повернул одну из сотен маленьких фигурок в нишах стены за постаментом и дверь бесшумно отъехала вниз.