Терри Донован - Повесть Вендийских Гор

Воледир смотрел на лицо бога. Железная улыбка Ангираса становилась все более жесткой, по мере того как обряд подходил к завершению и жрец, служивший ему мышцами, ставил пальцы его подвижных рук в определенные положения. Смазанные овечьим жиром шарниры не скрипели, но царю казалось, что Ангирас беззвучно стонет, все дальше и дальше заглядывая в будущее, которое открывалось ему при помощи гадания.

Наконец было завершено последнее движение правой нижней руки. Все пальцы поставлены. Жрецы попятились из зала, не отрывая взглядов от лица Ангираса. Они не знали сокровенных тайн Его рук, но чувствовали, что Он гневен. Оставшись один, царь Воледир взял со столика тайную книгу. Только он, подлинный царь города, имел право по древнему обычаю открывать книгу, и только он один действительно мог это сделать. Воледир повернул драгоценный камень сначала влево до щелчка, потом вправо. Зубы дракона выдвинулись из скрытых пазух. Пальцы царя в правильном, только ему известном порядке, передававшемся от отца сыну уже сотни поколений, ставили зубы. Когда последний зуб был поставлен на место, послышалась короткая звенящая мелодия. Замок открылся. Царь Воледир распахнул книгу и нашел в ней описание того положения рук пальцев Ангираса, которое сейчас видел перед собой.

Сердце Воледира готово было выскочить из груди при чтении священных строк. Они были таинственны и ничего не сказали бы непосвященному, но с царем они говорили на понятном ему языке. Он читал о разорванных коврах, о бешенстве коней, о всеочищающем огне, о колесницах, мчащихся навстречу врагу сквозь черную тучу стрел. Немые знаки поднимались для него со страниц и порхали перед глазами, как юные танцовщицы, на время позабывшие о тяготении. Дочитав до конца описания, царь поборол искушение заглянуть дальше и запер книгу, повторив все в обратном порядке.

Долгое время он молча, не отрываясь, глядел на Ангираса, потом попятился и вышел из зала бога, по-прежнему лицом к нему. Тяжелые металлические двери закрылись. Снаружи в большие окна зала Внешних Ритуалов проникал дневной свет, однако храмовые прислужники не гасили чадящих факелов. По приказу верховного жреца храма Ангираса, огромный гирканец ударил в круглый медный гонг. Звуки волнами понеслись по залу Внешних Ритуалов, заставляя сердца жрецов и придворных прыгать в ожидании царских слов. Лицо Воледира свидетельствовало, что слова его не будут легкими.

Жрецы и придворные, не отрываясь, глядели в это лицо, совсем так, как недавно глядел в железное лицо Ангираса сам царь.

— Я хочу объявить волю бога, — медленно произнес Воледир.

Ущелье прорезало неприступные скалы, словно след от гигантского плуга. На развороченных склонах росла лишь мелкая чахлая трава.

Шангарец с немногочисленными желтыми зубами, на одежде которого была чужая кровь, смотрел вверх, каждое мгновение ожидая нападения. Он знал, что главное — остаться живым хотя бы столько времени, чтобы сказать «я — друг». Дальше все зависело от реакции нападавшего и от того есть ли сейчас среди вольных красных воинов знакомые шангарцу люди. Лучше всего, чтобы был сам Банимбас. Его шангарец знал и надеялся быстро договориться.

Нападение произошло внезапно. Упавшая сверху сеть опутала шангарца. Его сдернуло с коня и потащило вверх. Жесткие веревки впились в лицо, прижали губы. Шангарец не имел возможности что-либо сказать. Он только мычал и слабо дергался.

Через мгновение он оказался на полу пещеры. В лицо ему заглянула мерзкая морда, заросшая волосами и разрисованная красной краской. Его освободили от сети, зато связали.

— Я — друг! — заявил шангарец.

Мерзкая морда принадлежала коренастому человеку, который не носил одежды, если не считать набедренной повязки. Его могучий торс покрывала цветная татуировка, по которой можно было прочитать всю его биографию. Заметив, куда направлен взгляд пленника, он хрипло рассмеялся, как гиена. Говорить он, похоже, не умел.

— Надо отвести его к хозяину! — сказал юный голос.

Шангарец повернул голову и различил в полутьме высокого мальчишку в красном платке.

Вольные воины встретили шангарца не слишком любезно, но иного он не ожидал. В главную пещеру, куда его втолкнули сопровождающие, из боковых входов с грозными выкриками высыпала толпа разбойников, потрясавших топорами и мечами.

— Не орать, шакалы! — перекрыл все другие голоса знакомый шангарцу голос, и в пещере стало тихо, как в могиле.