Арес 2 - Аксенов Даниил Павлович

Виктор не понимал, что происходит, и поэтому не знал, как поступить. Он еще не вполне оправился от сражения с Менелом, а уже оказался вовлечен в калейдоскоп загадочных событий. С чувством нарастающего недоумения Антипов отправился на 'последний' обед, рассчитывая хоть там что-то выяснить.

На этот раз гостей за столом было гораздо меньше. Многие уехали, а жрецы и Менел, которые прибыли уже после достопамятного ужина, не могли полностью заполнить вакантные места. Когда Виктор увидел пустующие коричневые спинки кресел, то его почему-то охватила печаль. Веселые дворяне, храбрые и отчаянные мужчины, которые еще пару дней назад были готовы во всем угождать прелестной хозяйке, исчезли, растворились без следа. Струсили ли они или другое качество, более опасное, чем трусость, заставило их бежать? Антипов не верил в слабодушие закаленных в боях бойцов. Они с упоением и опьянением рисковали жизнью, но трезвый расчет разрушил их боевой кураж. И самое интересное, никто не мог упрекнуть их в бесчестии, потому что все были такими: отважными перед лицом врага и робкими перед собственными властями.

Теперь Виктор сидел гораздо ближе к графине. И дело было не в том, что многие рыцари уехали, а в том, что второе место в наиболее важном состязании тоже учитывалось. Общественный ранг молодого воина немного повысился.

– Ролт, вы уезжаете или нет? – негромко спросил Ипика, когда Антипов шел к своему креслу. Трудно было сказать, чем вызван вопрос: то ли любопытством юноши, то ли желанием показать окружающим, что он так близко знаком с популярным ан-Орреантом, что обращается к тому по имени.

Виктор посмотрел на своего приятеля, заметил новую куртку кремового цвета, которую Ипика, наверное, надел специально ради торжественного прощания, и загадочно ответил:

– Смотря с кем и куда.

Терсат одобрительно кивнул головой, а графиня нахмурилась. Виктор пробирался на свое место, когда уже все собрались. Причина опоздания была банальна – он переодевался в темно-синий костюм. В самом деле, не являться же на такое мероприятие в 'рабочей' одежде, обагренной своей или чужой кровью? Все запасы повседневных нарядов Антипова подошли к концу за одно сегодняшнее утро.

Когда Виктор уселся в кресло, оно слегка развернулось в сторону двери. Представитель замка ан-Орреант не стал его выравнивать, потому что так мог видеть почти весь зал, включая музыкантов и акробатов. Он и не подозревал, что вскоре первым заметит нечто, что потом никогда не изгладится из его памяти.

– Господин ан-Орреант, после обеда зайдите ко мне ненадолго. Нам нужно поговорить, – неожиданная фраза графини вызвала всеобщее удивление. Кто-то многозначительно приподнял брови, а кто-то начал переглядываться со своим соседом.

– Мне тоже с тобой нужно поговорить до того, как я уеду, – хмыкнул Менел. – Ты просто нарасхват, сын барона.

– Непременно, ваше сиятельство, – Виктор привстал и поклонился в сторону графини, потом сел и, обернувшись к герою, добавил. – Я вот тут подумал и решил спросить у тебя, Менел, как получилось, что ты не смог первым распознать убийц? Они же наверняка проходили рядом с тобой. Мне раньше казалось, что герои более внимательны. Чем выше внимательность, тем лучше угадывается подвиг в каждом заурядном действии. Разве не так?

Сначала Менел (который тоже, кстати, переоделся в какую-то вызывающе белую рубаху с широкими рукавами и черный жилет) недоуменно уставился на собеседника, а потом расплылся в кривоватой улыбке:

– Знаешь, сын барона, если бы у тебя не было таких способностей к воинскому делу, я бы посоветовал тебе пойти в жрецы. Тогда бы ты мог говорить все, что угодно, без всякого риска для жизни.

– Гм, – сказал Терсат, поправляя свой шарф. – Мы обычно молчим.

– Пойти в жрецы и молчать! – радостно подхватил герой.

Присутствующие заулыбались, но Виктор пренебрег предупреждением.

– Скажи, Менел, а как это – быть самым сильным воином? – спросил он.

– В смысле? – герой дернул левой бровью.

– Ну, что ты чувствуешь, о чем думаешь, как относишься к людям? Интересно же. Помогаешь кому-нибудь или можешь запросто проверить остроту меча на проходящем мимо крестьянине?

За столом раздались смешки. Виктору показалось, что многие ошибочно подумали, что он сказал что-то ужасно веселое. Но Менел поморщился.

– Какой крестьянин, сын барона? Ты не заговариваешься? На что он мне?

– Да я просто спросил, кому ты помогаешь, – Антипов и бровью не повел, когда окружающие уставились на него все, как один, видимо, в ожидании дальнейших шуток. – Вот смотри, крестьянам – нет, графине – нет… кому же, Менел? Ведь ты – герой, и подвиги – твоя стезя. А подвиг – это деяние во имя чего-то или кого-то… Для чего ты совершаешь подвиги, Менел?