Юрий Никитин - Ютланд, брат Придона

Аксиал обернулся в испуге, но там лишь сияющий Ютланд на коне и с изумительно красивой девушкой, что томно прижалась к его груди.

– Ют! – воскликнул он воспламененно. – Это что?.. Мы снова в мире живых?

Ютланд ответил нарочито спокойно:

– А как иначе? Мы живые…

– Живые, – повторил Аксиал неверящим голосом. – Живые… Мы – живые?.. И я – тоже? И снова можем?..

– Можем, – подтвердил Ютланд, – я, правда, не знаю, что нужно, но можем многое…

Девушка наконец-то сумела оторвать щеку от груди Ютланда, очень уж порозовевшую, повернула голову к Аксиалу.

– Да? – спросил он встревоженно. – Значит, снова стараться жить достойно? И нельзя оступиться?

Мелизенда ничего не понимала, судя по ее лицу, но принцессы должны мгновенно находиться в любых ситуациях, и она сказала язвительно:

– Не повезло красиво погибнуть, да?.. Придется снова?.. А вдруг выпадет умереть от старости?

Аксиал опустил взгляд на гору доспехов, нерешительно поднял легкий и особо прочный мифриловый панцирь, выкованный древними гномами, примерил к своей груди, лицо начало расползаться в счастливой улыбке.

– Мой размер… – прошептал он изумленно. – Ошибаешься, девочка! Герои в постели не умирают. Вот только сопли подберу…

Он начал торопливо, словно страшась, что отнимут, надевать драгоценные доспехи, которых нет в мире прочнее. Наконец фигура засверкала, словно затвердевшее солнце, все части переходят друг в друга так подогнанно, что волосок с ноги комара не просунуть в щелочку.

Двигаясь быстро, как танцор, он жадно ухватил меч, снова ахнул, потрясенный его красотой, припал губами к лезвию с такой страстью, что Мелизенда заерзала в руках Ютланда и сказала ревниво:

– Пусть целует железку, не будем ему мешать. Поехали.

Аксиал крикнул им в спины:

– А вы куда?

– Отвезу эту противную принцессу домой, – ответил Ютланд, не оборачиваясь, – а потом… потом искать своего отца Осеннего Ветра.

Аксиал прокричал с надеждой:

– Тогда я в деле?

– Вернусь за тобой, – пообещал Ютланд.

– Когда?

– Ты не поверишь…

Алац пошел бодрым галопом, появился легкий встречный ветерок, и Мелизенда вынужденно опустила голову на грудь Ютланду, теперь не нужно даже горбиться… И еще показалось, что ее бедра стали шире и полнее, а их жар этот пастух чувствует, как и она ощутила огонь в его теле, она не просто касается, как было раньше, а просто прижалась, что недопустимо, нехорошо, но и нет сил отодвинуться…

– А теперь в Вантит, – произнес он твердо, но голос странно дрогнул, в нем появились непривычные хрипловатые нотки, затем снова сказал звонко и чисто: – Уже без остановок. Прямо.

Она заставила себя хоть на мгновение стать той принцессой, какой должна, сказала с привычной издевкой:

– Прямо? Прямо вообще нет дороги!

Он фыркнул:

– А кому они нужны, дороги?

Она указала розовым пальчиком.

– Вантит на той стороне гор!.. А их целый хребет. Нет человека, который прошел бы…

– Правда? – спросил он. – Алац!.. Покажи, на что ты способен… теперь!

Конь тряхнул длинной роскошной гривой, вчера ее еще не было, весело ржанул и понесся сквозь встречный ветер все быстрее и быстрее, Мелизенда зажмуривалась, прятала лицо на груди молодого пастуха, смятенно ощутила, что та за последние дни стала шире, начинает бугриться мускулами. И голос становится ломким, в звонком мальчишечьем появляются низкие нотки еще не взрослого мужчины, но уже юноши. И конь как будто стал крупнее, кости уже не торчат, из ноздрей вместо пара вылетают тонкие струйки синего дыма.

Внезапно грохот копыт оборвался. Мелизенда сперва думала, что перестала слышать, повернула в недоумении голову, дико взвизгнула.

За спиной быстро удаляется великанский обрыв, с которого спрыгнули, а падают… нет, летят над страшной пропастью! Справа и слева из боков коня выдвинулись мощные крылья, но не такие, как нарисованы на стенах ее дворца – белоснежные из прекрасных сверкающих перьев, а пугающе черные, с уродливо натянутой кожей на растопыренные рамы из костей и жил. Такие крылья она видела только у летучих мышей, которых смертельно боится…

Она пропищала в ужасе:

– Что… случилось?

Конь мощно и сильно сминает воздух могучими крыльями, ветер все так же свистит в ушах и дергает за волосы.

Голос Ютланда прозвучал над ее головой непривычно ласково, горячее дыхание коснулось макушки, Мелизенде даже почудилось, что он коснулся ее прекрасных волос губами:

– Мой жеребенок тоже взрослеет.