Юрий Никитин: Ютланд, брат Придона

Этот роман завершает тетралогию «Троецарствие». Кто читал первые три, сразу поймет, что здесь и о чем. Однако у этого есть одна интересная составляющая, которой не было в трилогии. Особенно важная для тех, кто играл в «Троецарствие», играет или будет играть, адрес: http://www.3kingdom.ru/. В этом романе не только имена, локации и события идентичны игре, но даже все герои, главные, второстепенные и промелькнувшие, взяты из списка лучших из лучших бойцов, охотников и рыбаков.

То же самое с кланами, их гербами, описаниями подвигов.

Стена деревьев распахнулась, как полог шатра, и пропала за спиной. Конь выметнулся навстречу ветру в выжженную жарким летом степь, справа и слева в топоте копыт заскользил безграничный простор родной Артании, в небе все то же сухое и колючее солнце, а далеко впереди гордо вздымаются стены родной Арсы.

Ютлан наклонился к конской гриве, Алац понял и с галопа перешел в стремительный карьер, обогнав хорта. Тот захрипел от обиды, прижал уши к спине и ринулся такими частыми скачками, что поравнялся и шел ноздря в ноздрю, пока не пришлось сбросить скорость перед воротами стольного града.

Стражи проводили взглядами не мальчишку в седле, а волочащуюся за конем на длинной веревке добычу: гигантского кабана. Один покачал головой, другой сплюнул вслед.

Они с грохотом пронеслись по широким улицам, Алац дорогу помнит, остановился перед величественным теремом из толстых бревен – в Куявии такие называют дворцами, – требовательно заржал и топнул копытом.

На крыльцо медленно вышел высокий худой старик в наброшенной на голые плечи шкуре барса. Ветерок шевелит коротко подрезанные снежно-белые волосы и бороду, кожа на лице прокаленная солнцем, морозами и ветрами, плечи и грудь широки, живот почти прилип к спине, толстые руки свисают чуть ли не до колен. Еще на нем, как помнит Ютлан из почтительного перешептывания молодых воинов, больше шрамов, чем на многих бывалых воинах…

Старик приложил ладонь козырьком к глазам, защищая их от солнца, совсем не старческие глаза внимательно смотрели на подростка, худого, прокаленного зноем, всегда напряженного, как струна. Вот только как бы ни прожаривался на солнце, становясь с головы до ног коричневым, а то и вовсе как обугленная головешка, но руки от локтей и до кончиков пальцев всегда белокожие, как часть его матери, Пореи Солнцерукой, у которой белыми были до плеч.

Но только руки Ютлана не дают света, как получалось у его матери.

Конь заржал еще раз и застыл, будто вырезанный из дерева, а хорт, едва тот прекратил бег, сразу же лег и замер, такой же неподвижный, будто и не живой. Раньше такое не успокаивало, а пугало: пес должен везде бегать, всюду совать нос, все обнюхивать, выпрашивать лакомый кусочек, вилять хвостом, на кого-то рычать, к кому-то ластиться, а этот всегда безразличен и делает только то, что велит этот звереныш в седле…

Конь и пес худые, поджарые, черные настолько, что, казалось, их шерсть горит черным огнем. У Алаца даже копыта угольно-черные, а когда ржет, что бывает крайне редко, страшно смотреть на черные зубы, длинные и острые, как у волка. Хорт с подтянутым животом выглядит вечно голодающим, ребра резко выпирают под тонкой кожей.

Ютлан покинул седло, высокий и широкий в плечах подросток, но с плоской грудью и руками, что кажутся чересчур длинными из-за худобы.

– Здравствуйте, дядя Рокош, – сказал он почтительно звонким и детским еще голосом, хотя Рокош, конечно, не дядя и даже не дед, а прадед, – я поймал что-то новое…

– Поймал? – переспросил Рокош.

Ютлан с хмурым видом развел руками.

– Слишком уж брыкалось. Пришлось удавить.

Он отвязал веревку от седла, Рокош, кряхтя, сошел с крыльца и внимательно оглядел добычу. Брови приподнялись, на лбу появились глубокие складки. Молодой, но гигантских размеров кабан, жуткое порождение Лихих Земель, каким-то образом добрался по лесам, оврагам и балкам почти до самой Арсы. Слишком огромный, в сравнении с обычными лесными, злобный, и хотя такой еще не может бахвалиться чудовищными бивнями, как его старшие сородичи, но так же, как и они, в состоянии сбить с ног взрослого мужчину и растерзать даже нынешними клыками.

Конечно, в Лихих Землях на них охотятся успешно, партии охотников всегда возвращаются с добычей. Особо отважные ходят на таких и в одиночку. Мясо прекрасное, шкура годится хоть на сапоги, хоть на обивку щитов, но Ютлан все-таки подросток… и безоружен.