Елизавета Дворецкая - Огнедева. Аскольдова невеста

— Ольгица. [13] Ольгица — от литовского Algita и к русско-варяжскому имени Ольга отношения не имеет.

— Она самая! Мне про нее говорили…

— Кто говорил? — Белотур и Ольгимонт оба удивились, а князь смолян переменился в лице и подался ближе к Дивляне.

— Ну… говорили… одни… — Дивляна вдруг поняла, почему бабка Радогнева порой отвечала на вопросы так же уклончиво. Но эти двое смотрели на нее во все глаза и едва ли отвязались бы, поэтому она все же сказала: — Игрецы. Те самые, что в бабкиной клюке живут. Она, сестра твоя, уже взрослая? Ее обучали волхованию? А она не захочет бабкину клюку взять с жильцами вместе?

— Ее обучали волхованию! — выразительно заверил Белотур. — Два года назад ей пятнадцать лет сравнялось, пора было ее к жениху везти, князь Заберислав уже пива наварил, молодца женить собрался. А невесты нет как нет, и прислал князь Громша сказать, что по воле матери забрали девушку в лес к волхвам, мудрости обучаться. Год обучалась, два обучалась… Радим ждет невесту, не дождется, а она никак из лесов не выйдет. Что же она-то не взяла бабкину клюку? Глядишь, не пришлось бы и тебе собой игрецов кормить…

Ольгимонт выслушал все это с опущенными глазами и только потом, помолчав, снова посмотрел на Дивляну.

— Моя сестра… — медленно начал он. — Прости, воевода! — Он взглянул на Белотура. — Но мы… обманули твоего родича Заберислава и его сына Радима. Не по своей воле.

— Что? — Белотур в изумлении отставил миску и подался вперед. — Обманули? Что с ней? Где девка?

— Я не знаю! — с досадой и злобой отчеканил Ольгимонт. — И никто не знает! Мы собирались везти ее к жениху. Осенью, ко дню Рожаниц, в Числомерь-гору, как и было уговорено (Белотур кивнул). Но в купальскую ночь она пропала! Никто не видел и не знает, куда она делась. Мы искали ее везде! Мать спрашивала даже у Лесной Матери и Водяной Матери, но они сказали ей, что ее дочь найдет только солнце…

Он вдруг запнулся и посмотрел на Дивляну.

— Я уже думал об этом, — тихо закончил он. — Я уже думал: если Солнечная Дева пришла ко мне и спасла меня от игрецов, может быть, она сумеет отыскать мою сестру?

— Что же вы молчали? — Белотур покрутил головой. — Да ведь эти двое, Заберислав и Радим, уже чуть ли не полки на вас собирают! Говорили мне, что если этой осенью не получат невесту, то пойдут ратью на вас! Они решили, что твой отец передумал, хочет разорвать обручение и отдать ее за Станилу! Что же вы не сказали?

— Нам… было стыдно сказать людям, что у нас украли дочь и сестру, а мы даже не знаем, где она. — Ольгимонт не поднимал глаз и досадливо мял собственную шапку. — Уже два года не знаем. Но если… — он с надеждой посмотрел на Дивляну, — если Огнедева поможет нам ее вернуть, мы тут же отошлем ее к радимичским князьям.

— А вы уверены, что ее нет у Станилы? — уточнила она.

— Он бы всем объявил, если бы сумел захватить ее.

— Может, он приберегает ее до того дня, когда Громолюд умрет? — предположил Велем. — А он тут как тут — зять и наследник!

— Мы искали ее у кривичей и у Станилы. — Ольгимонт покачал головой. — Но как знать, если он где-то ее прячет… Так хорошо прячет, что никто не в силах найти. Не сумеешь ли ты…

Дивляна не ответила. Похоже, Ольгимонт теперь считает, что она всемогуща, как настоящая небесная Огнедева, и что ей Достаточно лишь окинуть вселенную взглядом, как Солнцу из его небесного дома, и она сразу увидит все и всех, кто только есть на свете.

— Я подумаю, — мягко сказала она. — Постараюсь помочь, если смогу.

Остаток этого дня весь ушел на перетаскивание лодий. Ночевать устроились на берегу — для Дивляны опять раскинули шатер, выстелили пышными новыми овчинами, чтобы было потеплее и помягче. Обычно она мерзла по ночам — возле воды всегда кажется холоднее, хоть и укрывалась и медвединой, и вотолой сверху, и даже голову прятала под шерстяной свитой, которую носила по вечерам.

Но сегодня Дивляна не торопилась ложиться. Помощь Ольгимонту была ею обещана не просто для того, чтобы его утешить. Да, лишь сама небесная Огнедева может окинуть одним взглядом весь земной мир, но не напрасно Дивляна вынесла все эти передряги в Меже. Теперь в ее распоряжении целых тринадцать духов-помощников, и зря она, что ли, каждый вечер кормит их молоком и хлебом?

В сумерках, забрав бабкину клюку, взяв остатки пирогов, которые им дали с собой в Меже, Дивляна отправилась в лес, велев никому за ней не ходить. Воеводы обменялись выразительными взглядами при виде клюки, но промолчали и не пытались ее задержать — видимо, поверили, что их Огнедеве под силу справиться с этим делом. В лесу она выбрала укромное место — в широком овраге, поросшем деревьями и папоротником, — раскрошила пироги, разбросала и позволила духам выйти, чтобы поесть.