Александр Золотько - Слепцы

– Что тут? – крикнул Рык.

– А? – оглянулся Серый. – Ты… Тут раньше был рудник. Мы несколько раз предупреждали хозяина, просили, чтобы он подождал всего полгода-год, остановил работы, пока мы не пришлем отряд темных… Но людям нужно железо! Теперь рудника здесь нет, и еще долго не будет. Если вообще здесь что-то останется… Хорошо, что Смотритель успел… Вывел людей из долины и послал сообщение… Вот только мы слегка припозднились… проклятая погода… потом вы… Мы ведь еще ночью хотели выступить, но появились вы, наскочили на темных, пришлось все разведывать, потом собирать остатки светлых… Спасибо вам, в общем…

Рык, оглянувшись на стоявших вокруг воинов, потянул Серого за плащ, развернул его к себе и в самое лицо выкрикнул:

– Ты не забыл, что той ночью погибло трое наших? И еще на тракте из-за тебя…

– Его там не было! – вмешался Хорек.

– Какая разница? Его не было, был другой Серый Всадник… Так ведь? Без разницы?

Им приходилось наклоняться друг к другу, чтобы расслышать слова.

– Это все равно… – согласился Смотритель. – Если бы там был я – все было точно так же. Мы не можем рисковать. Не имеем права!

– Дети-то вам слепые зачем? – крикнул Рык, и Хорек сообразил, что вожак ничего не знает, что не видел, кто едет в санях.

Он подошел к Рыку, тронул за плечо, тот резко повернул голову, но спросить ничего не успел: два человека, облепленные снегом, появились прямо перед Смотрителем.

– Сколько ты привел людей? – вместо приветствия спросил один из подошедших.

На нем тоже был серый плащ, но даже сквозь налипший снег было видно, что плащ покрыт пятнами: темно-красными – кровью, и черными – от копоти. Одна пола была разодрана на тонкие лоскуты и полоскалась на ветру, как дружинный бунчук.

– Десяток светлых! – ответил Смотритель. – И четверых разбойников.

– И все?

– Еще полторы сотни темных, но они движутся медленно, сам понимаешь. А при такой погоде…

– До ночи успеют?

– Не знаю! Рыжий обещал, но ведь он чудес творить не может! – Смотритель обнял подошедшего за плечи и кричал ему в самое ухо:

– Мог бы и не приезжать! У меня из двух сотен светлых и двух сотен местной наемной дружины осталось чуть больше полусотни. Всего!

– Теперь здесь почти семь десятков и два Серых Всадника! – крикнул Смотритель.

– Я счастлив, что умру не один!

– А я-то как счастлив, Соболь! – засмеялся Смотритель. – С тобой рядом…

– Пойдем со мной! – ответил Соболь, указал рукой куда-то вперед. – Там еще сохранилась изба стражи. Сможем нормально поговорить… Своих ты куда денешь?

– Пока пусть будут возле меня. Считай, что их еще нет. Что черные?

– Подожди до избы… Не могу кричать – горло сорвал.

– Нам за тобой? – спросил Рык.

– Да, держитесь возле меня.

– Чтобы, значит, видел, – Враль толкнул Кривого в бок. – Не верит нам господин Серый Всадник…

– Заткнись, – посоветовал Кривой и пошел за Смотрителем.

Через двадцать шагов они уперлись в бревенчатую стену.

Пронзительно скрипнула дверь, перекрыв на мгновение рев ветра. Ватажники вошли внутрь следом за Смотрителем, шедшим последним, Кривой захлопнул дверь, притянул ее и повернул щеколду. Стало темно и почти совсем тихо. Хорьку даже захотелось закричать, чтобы убедиться – не оглох ли.

В комнате было пусто – ни стола, ни лавок. Соболь стряхнул с плаща снег, снял с головы шапку и несколько раз ударил о колено.

Теперь Хорек рассмотрел, что в нескольких местах плащ был опален, из дыр торчали обгорелые волоски волчьей шкуры.

– Вот тут можно поговорить! – громко, будто продолжая соревноваться с ветром, сказал Соболь, закашлялся, потом засмеялся. – Как после рассвета круговерть началась, так кричу, не переставая.

– Что черные? – спросил Смотритель, тоже отряхнув снег.

– Днем мы их сдерживали более-менее спокойно, ночью… – Соболь покачал головой. – Сам понимаешь… В первую ночь я потерял почти половину людей. Десятка три своих и больше сотни наемников – этим же не объяснишь сразу, кто на них попрет и как с таким справляться… А тут еще старший в дружине уперся: мол, его люди будут сражаться только вместе – поставил всех плотным строем. Их и смяли. Думал все, конец пришел – там мои три десятка и легли… Но остановили. Старшего дружинника, наконец, убили, так что стало чуть полегче. На следующую ночь мы уже начали жечь дома: вначале возле самого рудника, потом подальше. А теперь вот дров не хватает. Спалим эту хибару – и конец. Я приказал собрать сейчас все – не до конца сгоревшее, остатки заборов, столов, скамеек, саней… Сейчас вон рубят, укладывают в костры…