Надежда Мамаева - Академия темных властелинов

А феникс… он впервые на моей памяти замялся.

— Рей, понимаешь, — начал он, чуть смущаясь, — ты же некромант, и ничто мертвое тебе не чуждо…

— И? — Кажется, я начала догадываться, куда клонит этот интриган.

— А этот дом достался мне от отца… — тут он запнулся, — вернее, от крауфа Вердэна. Я часто бываю в отъездах, а челядь порой ленива, болтлива и алчна… В общем, у меня в слугах зомби. Только повар — человек, но он — немой.

— И когда ты мне об этом хотел сказать? — проникновенно уточнила я.

Вроде и вопрос невинный, но Дэн прижал меня к себе покрепче, словно я начала вырываться.

— Вообще-то после свадьбы. — И хитрец потянулся за поцелуем, в надежде сбить меня с толку.

Не тут-то было! Нас с Энжи двое. А целовать параллельно еще и крысявку феникс технически не мог.

— То есть если меня захочет поутру покусать какой-нибудь зомби, мне не стоит пугаться? — уточнила голохвостая.

— У меня приличные зомби, и ни на кого они просто так не покушаются, — встал на защиту своих слуг Вердэн, но его голос, в котором слышался тщательно скрываемый смех, выдал его с головой. — А просыпаются каждое утро с деактивацией заклинания стазиса. Так что у нас с тобой еще есть время до шестого удара колокола.

А потом он глянул на Энжи, глаза-бусинки которой светились любопытством профессиональной сплетницы, которая ни за что не покинет спальню, когда там должно начаться самое интересное. На лице феникса отобразилась целая гамма чувств из серии: «Не можешь любить — сиди, дружи».

Дэн таки внес меня в спальню и уже было хотел уложить на кровать, но я заверила, что уже преотлично выспалась, а вот в зеркало бы глянуть не отказалась.

— Ты для меня хороша любая, — словно напутствовал Вердэн.

Я не смогла удержаться и уже из ванной крикнула:

— Даже если твоя пижама с мишками не будет вмещать всю мою раздобревшую на булочках красоту?

После секундной паузы из спальни донеслось мужественное чуть осипшее: «Да». Лишь подивилась богатому воображению феникса. Представить себя настолько аппетитной не смогла бы даже я.

А потом подошла к зеркалу и, решительно выдохнув, подняла взгляд. На меня смотрела хмурая, всклокоченная, плотно сжавшая губы девушка. Абсолютно седая. Ну да, не семнадцать-восемнадцать, а двадцать пять. Невесело усмехнулась: все равно это меньше, чем мой истинный возраст. Вот только, боюсь, следующий подобный выброс силы заставит Дэна поменять свое мнение о том, что я выгляжу слишком молодо для него, на «слишком старо».

Словно уловив мои мысли, в зеркале за моим плечом возникло отражение Дэна.

— Для меня ты никогда не постареешь… Это у меня может зрение испортиться, но не твоя внешность — измениться. — Легкий поцелуй в мою белую макушку заставил невольно улыбнуться. — И все же поспи немного. Еще слишком рано.

В подтверждение его слов меня одолела зевота.

— Умеешь ты уговаривать, — улыбнулась уголками губ.

— Как оказалось, это наследственное, — чуть помрачнел Дэн.

От этого его взгляда мне стало неловко. Да и феникс поспешил сменить тему:

— Во сколько у тебя сегодня занятия, куда отвезти?

— К девятому удару колокола мне нужно приехать к моему ребенку, — сказала, совершенно не подумав.

Дэн словно закаменел, а потом другим, отстраненным голосом спросил:

— У тебя есть ребенок?

— У каждой из курсисток есть ребенок. В приюте. У меня — Бьянка, трехмесячная вампирочка. — Я чуть отстранилась. Реакция Дэна на мою оговорку оказалась типично мужской. Хорошо хоть вопрос был нейтральным, а не традиционным мужским: «От кого?»

— Прости, видимо, события этого утра все же сильно повлияли на мои умственные способности, — сказано было с теплотой и нежностью. — Так что отдохни, пока есть возможность, а мне необходимо уладить некоторые дела.

А потом меня так же ласково уложили в постель, пожелав приятных снов. Но едва Вердэн притворил за собой дверь, как чувство, что этот хитрый лис меня где-то обдурил, накрыло с головой. От того, что я не могла понять, где именно меня провели, как воробья на мякине, я не могла не то что уснуть — даже глаза закрыть.

Энжи, обвив себя хвостом, свернулась калачиком на подушке рядом с моим лицом и, сладко зевнув, вскоре задремала. Я же перебирала все слова, интонации нашего разговора в ванной.

Кругу на пятом до меня дошло, что Дэн не мог не знать о моем расписании, хотя бы приблизительно. Иначе не спрашивал бы про «куда». Только уточнил бы, к какому времени. Ведь занятия всех, кто обучался в академии, должны, по идее, в ней же и проходить. Тогда зачем вся эта столь правдивая игра в неловкость от оговорки, а потом и спектакль, словно ему неизвестно о приюте и детях? Вывод напрашивался один: чтобы я забыла тот главный вопрос, ради которого и затевался разговор.