— Петруха, привет! Как жизнь? Проснулся только что ли? Слушай, Натаха ушла к своему буржую, будет не скоро. А я нашел её заначку — она ноль семь в шкафу спрятала. И когда только успела купить? А молчит, как партизан. Дай говорю, соточку — а она: нету! Ну давай, собирайся по-быстрому, пошли…
Всё это Сергей выпалил без остановки, при этом заталкивая Егорыча вглубь комнаты. Егорыч, осовевший и толком не проснувшийся, автоматически оделся и уже через десять минут они сидели на кухне у Никоновых, разливая по стаканам "Столичную". Сергей быстро соорудил закуску из солёных огурцов и жареной картошки. Глядя, как Сергей носится по кухне, Егорыч усмехнулся:
— Серёга, глядя на тебя и не подумаешь, что тебе уж скоро восемьдесят. Я вот так не могу уж, хотя и старше тебя всего на год.
— Эт потому, что Наталья за мной следит. И тебе бы подруга жизни не помешала. — Сергей назидательно поднял указательный палец кверху. Мы ж тебя знакомили — так нет! Понятно, что с Дусей никто не сравнится, но… А-а, давай выпьем!
Водка горячим потоком влилась в кровь Егорычу, затуманивая разум и смывая воспоминания о прошлом и текущие заботы. Он оглядел опрятную кухню — гордость Наташи, и вспомнил свою. Свинарник — это мягко сказано. Каждый раз, побывав у Никоновых дома, Егорыч клятвенно обещал себе придти домой и навести порядок. И каждый раз дальше обещаний дело не доходило.
Сергей посмотрел на часы и сказал:
— Сейчас через пять минут новости будут. Должны рассказать как там дела в Пакистане.
Егорыч недоумённо посмотрел на друга.
— Ах да, у тебя же телевизора нет. Вчера там землетрясение страшное было, уйма народу погибла. Сейчас включим телевизор всё расскажут.
Сергей включил телевизор. Новости ещё не начались, а на экране какая-то женщина вещала журналистке о том, как в Пятикамске успешно заменяются медицинские полисы. Егорыч навострил уши, ведь воспоминания об огромной озлобленной очереди были очень живы.
— И, как вы понимаете, особенное внимание уделяется наименее защищенным категориям граждан — пенсионерам и инвалидам. Медицинские полисы им меняются в первую очередь. И не надо пугаться, что страховые компании — это коммерческие организации. Территориальный фонд отслеживает нарушения правил медицинского страхования и сурово накажет руководителей этих организаций, если они будут задерживать…
Журналистка согласно кивала головой практически на каждое слово своей собеседницы. Когда та закончила говорить, камера переместилась на девушку.
— С нами любезно согласилась поговорить о плановой замене медицинских полисов старого образца исполнительный директор территориального фонда Пятикамской области госпожа Хапутина.
— Во, заливает! — прицокнул языком Сергей. — Наталье её буржуй рассказал, что эта Хапутина сама пришла из страховой компании и вся эта котовасия со сменой полисов — её рук дело. Нам-то с Натальей по буржуеву приказу полисы с доставкой на дом принесли. А ты поменял?
Егорыч, вспомнил седого мужика, хватающегося за сердце. Вспомнил плачущего пацана, лет четырех, дергающего маму за платье и просящегося домой. А его маме в очереди за "розовым пропуском" стоять до вечера, иначе в поликлинику не попадёшь…
— Поменял. Народу там — убийство. Эту директоршу сунуть бы в очередь, пусть бы посмотрела, чего наделала! — прохрипел он.
— Думаешь ей есть дело до нас? — Сергей усмехнулся. — Что мы, что вон эти пакистанцы, которые без домов остались.
На экране шли кадры разрушенных домов, спасатели разных стран разгребали завалы, санитары уносили раненых на носилках и мертвых в мешках. Корреспондент, морщась то ли от пыли, то ли от запаха, рассказывал, как врачи французского передвижного госпиталя всю ночь делали операции, а молодому пакистанцу даже пришили полуоторванную ногу.
— Кстати о ноге! — Сергей сделал многозначительное лицо и поднял указательный палец кверху. — Серёжка-то из шестого дома, инвалид малолетний, ходить сам начал! Представляешь? Самуил рассказывал, выходит малец из подъезда, костылей при нём нет. И сам бодренько так… а ведь он сам без костылей стоять не мог, не то что ходить.
Сердце Егорыча забилось, как птичка в клетке, и дышать сразу стало тяжело. Неужели всё это правда? Неужели мальчишка, который всю сознательную жизнь провел калекой, стал сам ходить?
— Одного я не пойму, ты чего Петруха, совсем сдурел на старость лет? Ты зачем этого Серёжку бил?
Егорыч встрепенулся. Та-ак… опять началось!
Читать дальше