Андрей Шевченко: Пари Прометея

В глазах Егорыча что-то мелькнуло. Он встрепенулся.

— Так если исцеление на меня подействует, значит и от алкоголизма я вылечусь! Оно ж все болезни лечит. Или я не прав?

— Прав, прав. Да ведь снова начать, это ж, как вы говорите, как два пальца об асфальт…

Егорыч шумно сглотнул, дернув небритым кадыком и сказал:

— Не, я коли вылечусь, ни капли в рот не возьму!

Кучерявый пожал плечами и сказал:

— Ну это твоё дело. Значит запомни: тебе даётся один-единственный шанс! В следующий раз хорошенько подумай, куда направить силу. Как решишь, так и будет. Итак, моя миссия выполнена, так что вот прям с воскресенья можешь и приступать. Прощай, старик!

Бес, или кто он там, развернулся и ушёл в глубь тумана, а вскоре и само облако исчезло.

Егорыч глядел на угол, оклеенный обоями в цветочек — будто ничего и не было. Его мутило. Но не от выпитого, хотя, судя по валяющимся пустым бутылкам, выпил он немало. Егорыча трясло, он с трудом сдерживал дрожь волнения — он может стать МОЛОДЫМ. Чувствовать налитые силой мышцы, а не дряблые веревки, смотреться в зеркало и видеть упругую кожу лица и шапку густых черных волос, а не морщинистые обрюзгшие щёки и лысину с редкими островками растительности непонятного цвета. В юности Егорыч мог таскать пятидесятикилограммовые мешки и при этом ещё и пританцовывал, а сейчас ничего тяжелее сетки с тремя бутылками водки не мог поднять. Неужели он снова сможет бегать, испытывая при этом не одышку и головокружение, а радость? Неужели он сможет отдалить от себя призрак, воняющий тленом и гнилью, уже недалёкой смерти? Неужели на него снова, как много лет назад, будут смотреть девушки и будут его хотеть? И он сам будет ХОТЕТЬ! Господи, да ведь он уже и забыл КАК ЭТО!

Егорыч в диком волнении вскочил с дивана, торжественно собрался приложить руку к груди и сказать "хочу", но вспомнил, что проклятый пришелец сказал "надо начинать в воскресенье". А сегодня… а какой сегодня день Егорыч не имел понятия. Календарей он сроду не имел, а даже если бы и были, всё равно он бы их не обрывал. И телевизор старый сломался, а новый ему Яснопольский почему-то не поставил.

Так, нужно срочно узнать, может сегодня уже суббота. Тогда завтра он сможет приступить… Егорыч торопливо обул старые башмаки (новые он ещё не разносил, вернее, даже ни разу не одевал) и выскочил на улицу. Разумеется, насколько слово "выскочил" можно применить к прихрамыванию, сопровождаемому постоянным кряхтением.

На улице Егорыч даже поначалу зажмурился — до того ярко светило солнце. Видимо, недавно прошёл дождь — асфальт блестел водой, будто гигантский дворник умыл город из шланга. В небольших лужицах бултыхались взъерошенные воробьи. Словно подражая воробьям, по лужам носились мальчишки, с хохотом топая по грязной воде и обрызгивая друг друга. Баба Лиза вывела на прогулку внука и сейчас искала на лавочке местечко посуше. Из других подъездов повыскакивали дети постарше, а самых маленьких выводили на прогулку, в основном бабушки и дедушки. Молодая женщина с девочкой подошла к бабе Лизе и о чём-то заговорила с ней. Старушка активно закивала головой, и женщина ушла, поцеловав девочку на прощанье. Егорыч немного постоял, глубоко вдыхая теплый летний воздух, и пошёл по направлению к бабе Лизе — ведь не у мальчишек же, в самом деле, спрашивать какой сегодня день.

Егорыч степенно подошёл к лавочке, на которой расположилась язвительная старушка, и уселся рядом, не спросив у неё разрешения. Баба Лиза неодобрительно глянула на помятое и небритое лицо Егорыча, видимо, хотела что-то сказать, но промолчала. Егорыч откашлялся и произнес в пространство:

— Да-а, жизнь нынче пошла. Не успеешь оглянуться — ан месяца и нету. Денёчки летят, как листья осенние. Э-хе-хе, старость не радость.

Баба Лиза усмехнулась.

— Егорыч, ты б пил поменьше! Кто угодно счёт дням потеряет, коли столько пить будет, сколько ты употребляешь. И старость тут ни при чём!

Егорыч оживился.

— Как это ни при чём? Я вот, например, раньше всегда знал, какое число сегодня.

— Так ты на работу кажен день ходил! — парировала баба Лиза. — Вот и знал! А сейчас дома сиднем сидишь, да на ребятишек дурниной орёшь! Постыдился бы!

— Дык, а чего они под окнами шумят? Голова и так болит, а они…

— Пить меньше надо! — повторила баба Лиза сурово. — Или бы уж допился бы до белой горячки, чтоб тебя в дурку забрали. Глядишь и во дворе спокойнее стало бы! Ваня, ну-ка не бросайся песком в девочек! Сейчас маму позову, если не перестанешь! Лидочка, иди я тебя отряхну!