Дарья Быкова - Иллика и Оккар

Иллика спала и ей, наверное, впервые в жизни снился кошмар.

Она бежала по лесу, почему-то в мужской одежде, почему-то в крови, но одежда – ерунда, ей было даже удобно – свободно, а вот сапоги явно были большеваты, болтались, норовя лишить её равновесия, заставить оступиться, подвернуть ногу, упасть. Падать ей было нельзя. Ни падать, ни остановиться перевести дыхание, ни заблудиться – ничего нельзя. Потому что иначе она не успеет… куда-то не успеет. Что-то страшное произойдёт, стоит ей зазеваться, притормозить, пожалеть себя на какую-то секунду, всего лишь на мгновение выложиться неполностью, и всё… конец.

Илька, задыхаясь, выскочила на какую-то поляну, всхлипнула, выхватывая клинки, которые, оказывается, болтались за её спиной – те самые клинки р’Рах, но поляна была пуста. И даже место костра давно остыло. И она осела на землю, понимая, что всё-таки конец, что она опоздала, и опоздала не на минуты и даже не на часы. Дни или недели. Машинально вскинула руку ко лбу – венца не было… но это почему-то не имело никакого значения, она взглянула на клинки, которые ещё каким-то чудом остались в её безвольных руках и решение пришло само. Она последует за ним. Ей нечего делать в этом мире. Имя почему-то не приходило на ум, но разве дело в имени? Она подвела того, кого любила. Зачем ей жить?

Она приставила клинок к своему горлу… и тут же зашипела от неожиданной боли – кто-то стиснул её руку, нещадно выворачивая, заставляя выпустить рукоять.

Илька оружие отдавать не хотела и некоторое время молча и ожесточённо боролась, пока, наконец, не вырвалась из сна и не обнаружила, что она и в самом деле цепляется за клинок, а отбирает его у неё Оккар, и, кажется, еле сдерживается, чтобы не начать колдовать… а может, просто обматерить её.

– Ой, – тихо сказала девушка и сдала-таки оружие.

– Какого…? – спросил Оккар, убирая клинок обратно в ножны и, видимо, подыскивая нужное слово. Упоминать своего покровителя в ругательствах колдуну было явно не с руки, но, кажется, хотелось.

– Не знаю, – тихо и растерянно призналась Илька, с ужасом понимая, что чуть было не перерезала себе во сне горло. – Меня… заколдовали?

– Здесь? – с сомнением спросил колдун. – В Тарргоне? Почти на глазах у инквизиции? Не думаю. Да и не чувствую… – Поморщился. Вздохнул. – Что ты помнишь?

– Мне снилось… – Илька прерывисто вздохнула, села, обхватив колени руками, и начала заново. – Мне снилось, что больше незачем жить. Что я подвела… кого-то подвела.

– И? – спросил Оккар, когда продолжения не последовало.

– Это всё, – обиженно буркнула девушка, которую начало знобить от пережитого во сне и чуть было не совершённого наяву. А ещё от ожидания чего-то резкого и язвительного – за её мужем не заржавеет, она и сама понимает, что чуть не погубила их обоих, причём из-за какой-то ерунды, но неужели непонятно, что это не она сама? Даже если он не чувствует колдовства, может, это что-то другое? Но точно не она. Это не её. Безмерная тоска и потопляющее чувство вины – совсем не её.

Она вздрогнула, ощутив прикосновение, но тут же замерла. Сначала от удивления, а потом… потом, потому что ей неожиданно стало уютно и почти спокойно. Она даже придвинулась чуть ближе и пристроила голову на жёсткое, но неожиданно удобное плечо.

Воистину, странные времена наступили в её жизни. Она снова носит женскую одежду, путешествует с принцем и обнимается с колдуном, и ей это всё даже немного нравится. Чудно.

Следующим утром Илька никак не могла определиться, как себя вести. С одной стороны, она злилась на себя за проявленную ночью слабость, на колдуна тоже почему-то злилась, сама до конца не понимая причину, и поэтому ей отчаянно хотелось сделать гордый и неприступный вид, оттолкнуть, может, даже нахамить. С другой стороны было задание богини. Иллика не питала иллюзий, понимая, что приветливое лицо куда привлекательнее неприступно-кислого, а уж её муж и подавно капризы не уважает и никакого трепета перед загадочной женской душой не испытывает. Так что желание топнуть ножкой и проявить характер приходилось сдерживать.

Ещё нервировал взгляд принца – задумчивый, он то и дело останавливался на ней во время привалов. Почему-то такое внимание ей не льстило, а наоборот – вызывало желание спрятаться за Оккара или же обратно в повозку. А то она чувствует себя бабочкой, над которой уже занесли булавку, и вот-вот пригвоздят, просто чтобы лучше рассмотреть… Вот уж глупости ей в голову приходят.