Людмила Ардова: Путь рыцаря

Семья барона меня приняла очень хорошо. И я стал заниматься вместе с двумя его сыновьями.

У нас подобралась хорошая компания. Мои новые товарищи: Аньян и Богол — были отчаянные ребята. Вместе мы "рубились" на мечах под началом старого воина хэлла Робано, посещали соседние деревушки в поисках деревенских красоток, делали заплывы в холодных озерах, охотились на оленей и косуль.

Хэллу Энгрику Робано пришлось много пережить в своей жизни, и он любил поговорить о делах давно минувших дней. А еще, он подолгу мог доказывать преимущества бостокского лука перед остальными, говорить о секрете особого сплава для мечей, которым владеют заморские мастера, о том, как он под началом капитана Черный Шлем совершал набеги на смотлские острова и как они, однажды, охотились за знаменитым морским разбойником Красная Голова.

Старый воин научил нас разным особым приемам и выпадам — меч в его умелых руках летал словно перышко, и он легко рубил им чучела, показывая, как можно разбить одним мощным ударом сверху голову противника надвое.

Он обучил нас хорошо владеть любым видом холодного оружия: и колющего, и режущего, а также стрельбе из лука, закидыванию лассо и рукопашному бою, утверждая, что все это может пригодиться, что надо быть ко всему готовым.

Хэлл Робано научил нас любить оружие, "меч-это ваша жизнь", — говорил он, нежно перебирая старые клинки в оружейной, и заводил новый рассказ о каком-нибудь легендарном мече или воине.

Я выполнял скромные, но почетные обязанности, в основном прислуживая своему господину: подавал пищу и вино за столом, помогал одеваться и облачаться в доспехи, чистил и приносил оружие, и между тем, я очень внимательно слушал все, о чем говорит этот человек. Пожалуй, самое важное, что я усвоил, находясь рядом с ним — это то, что мало быть хорошим воином и овладеть лишь воинскими премудростями — надо еще много думать головой и всегда искать пищу для развития своего ума. Частенько барон привлекал меня к игре в шахматы. Я быстро схватил суть и эти бои не меньше, чем с хэллом Робано пошли мне на пользу. У меня развились логика и здоровая тяга к размышлениям.

Так бы все и шло своим чередом, если бы не ведьмино заклятие. Нэлла, через день, сбежала и высматривала меня у ворот замка, не в силах пробраться в него.

А в моей груди заныло что-то такое, что не давало мне никакого покоя, и я забирался на главную башню замка и, глядя вдаль с необычайной высоты, пытался узреть там свое будущее. Мне не сиделось на месте.

И более года спустя, все же случилось то, что нарушило мирный порядок моей жизни.

Хотя, справедливости ради, надо сказать, что после моего почти деревенского существования, время, проведенное в замке Хэф, в городе с одноименным названием, было полно впечатлений разного рода.

При доме барона существовала дружина из его верных рыцарей, прошедших разные испытания, грубых сильных и загорелых мужчин, большинство были, подобно мне, из бедных, но благородных семей, которым не на что завести свой дом, и они нашли приют у Мастендольфа.

Содержать небольшую армию было дорого, но надо было понимать: что в те времена происходило в Гартуле. Король Эрик Огненная Лава, ушел в мир иной, а отпрыски его стали драться за отцовские наделы. Первенство перешло к тщедушному и бестолковому Рэму Безбородому, но он беспокойно сидел на троне: пять братьев не давали ему разумно править — каждый тянул одеяло в свою сторону, и это — в то время, когда двухсотлетняя вражда с Фергенией не прекращалась ни на минуту. Почти двести лет, две страны вели спор за княжество Аламанте. Короли Фергения без конца доказывали свое право на эти территории, полные природных минералов и железа, а также ценные своим положением на карте. Так они и переходили из одних рук в другие, было еще много прочих поводов для столкновений и вражды.

Итак, попав в город, после сельского уединения, я познал много сторон жизни, ранее неизвестных мне.

Я впервые увидел, что бывают падшие женщины, и это открытие произвело переворот в моей душе. Я понял, что в жену барона тайно влюблен его верный и преданный соратник, кэлл Ильяно. Я впервые попал на роскошный пир, который устраивал барон для влиятельных соседей и смог ознакомиться с манерами, богатыми нарядами и спесью знатных людей. Для меня все было внове: разговоры, которые велись дружинниками, синие брови леди Мастендольф и бесконечно глубокий вырез на ее платье: в Гартуле было немодно прятать грудь: в среде знатных людей, она почиталась, как символ жизни. И самым удивительным, сокрушившим мое воображение действием было то, что во время торжественного церемониала, приветствуя особо отличившихся вассалов, в качестве почетного жеста, было целование этим героем сосков хозяйки. Все происходило со значительной помпой и торжественностью. Муж ее при этом не испытывал и тени ревности он, пожалуй, гордился происходящим.