Ника Созонова - Никотиновая баллада

И все же я продолжал любить ее до умопомрачения. И никогда мне не хотелось стать живым сильнее, чем сейчас — чтобы защитить ее от этого мира. И от того зла, что поселилось в ней.

Когда Тэш исполнилось восемнадцать, первое, что она сделала — забралась на крышу единственной в городе высотки (прозываемой 'пипеткой') и, стоя на краю, выпила из горла бутыль шампанского. А я стоял за ее спиной, зная, что успею схватить и удержать, если она оступится или же, под влиянием хмеля, сознательно захочет спрыгнуть. А теперь она летит вниз, а я, как дурак, стою на краю, хватая руками воздух, и ничем не могу ей помочь.

…………………………………………………………..

31 декабря

Не люблю Новый год. Все официальные праздники нагоняют на меня тоску своей предсказуемостью. Речь президента, фейерверки, водка, салат оливье… Как же все это тошнотворно. Но просто тупо сидеть дома, спрятав голову под подушкой в надежде защитить уши от грохота петард за окном, тоже не улыбало. Илона предложила выйти поработать, но, представив, что будет твориться в Конторе, я отказалась. Сослалась на резко ухудшившееся здоровье.

Меня раздражало и беспокоило, что от Дара не было ни слуху ни духу. Как в воду канул. Может, он просто подшутил надо мной, рассказав страшилку, и теперь сидит где-нибудь, перечитывает мое письмо, в которое я вложила изрядное количество своего нутра, и хихикает в кулак? Нет, вряд ли. Или я совсем не разбираюсь в людях. Запахи опасности и холодной силы, витающие над ним, не могли мне почудиться.

Я торчала на кухне, перемешивая в кастрюльке нечто булькающее и грязно-серое. Готовить я не умею и не люблю, но себе и раздавшемуся в обе стороны кошаку приходится порой что-то варить. Причем четвероногая тварь на порядок привередливее.

Алкаш-сосед дядя Коля сидел тут же на колчаногой табуретке, овеянный клубами 'беломорного' дыма и запахами крепких алкогольных субстанций. Было странно, что уже вечер, а он лишь слегка подшофе — обычно к этому времени дядя Коля абсолютно недееспособен и плохо транспортабелен.

— Слышь, Наташка, мне сегодня приснилось, что я ем трупное мясо своей покойной жены. К чему это, а?.. Проснулся в холодном поту, даже водка в глотку не лезет. Боюсь я…

— Пить меньше надо, дядь Коль, — от его слов меня передернуло, а варево на плите показалось еще менее съедобным. — И кошмары тогда мучить не будут.

— Так сегодня ж праздник, грех не выпить! Слушай, а может, мне к гадалке сходить? Может, это проча какая или сглаз… Сперва во сне, а потом и в яви в вурдалака какого обращусь…

— К психиатру вам надо сходить, а не к гадалке. А еще лучше — к наркологу.

Я выключила газ, сняла готовое блюдо и потащила в свою комнату. Вослед мне понеслось рассерженное бурчание:

— Злая ты! А еще дура… Да-да, рыжая злая дура…

— Телефон звонил, — Мик валялся, закинув руки за голову и изучая потолок.

— Ничего, надо будет — еще позвонят.

Я со стуком водрузила кастрюльку на стол и подняла крышку. По комнате разнесся столь специфический аромат, что даже бесплотный призрак скривился, а Желудь в ужасе забился под диван, подозревая, и не без оснований, что его сейчас примутся этим потчевать.

— Кис-кис-кис! Маленький, вылезай давай, сейчас кушать будем!.. — В ответ раздалось даже не мяуканье, а жуткий, полный первобытного ужаса вой. — Ну и сиди, как дурак, голодный.

Я еще раз принюхалась, а затем распахнула форточку и вывалила варево в объятия колюче-морозного вечера. Только после этого зверюга соизволила выползти из своего убежища и ласково-просительно потерлась о мои ноги.

— Ах ты, подлиза! Ладно, так и быть, схожу за чем-нибудь съедобным.

Я искоса посмотрела на Мика. Прежде он не преминул бы воспользоваться стуацией: съязвил, а потом еще долго доводил меня до белого кипения напоминаниями о моих кулинарных способностях. Но сейчас он молчал. Словно ничего не было. Словно меня не было — никогда не существовало, в принципе. Ну, и катись ко всем чертям, чертов ханжа! Обойдусь без общения с тобой, переживу как-нибудь.

Я уже влезла в сапоги и застегивала шубу, намереваясь сбегать ради кота в ближайший магазин, когда зазвонил телефон. Интересно, кому я могла понадобиться в такой день в девять вечера?

— Алло, — поднимая трубку, я надеялась краешком сознания, что это Дар.

Но то был не он.

— Привет! Узнала?

Как ни странно, я действительно узнала с ходу.

— Здравствуй Гаврик, что надо? — Получилось грубовато, но я растерялась и опешила: никак не ждала от него звонка.