Максим Субботин - Пламя разгорается

— Добрый вечер, — непринужденно сказала Свельса. — Мы возвращаемся с ужина.

— Где остальные? Голос принадлежал мужчине, причем сильно выпившему. Дезире с ужасом поняла, что узнала его. Охранник, которые впервые провожал их в столовую и с которым Свельса вела себя крайне вызывающе. Дремотную усталость как рукой сняло, голова прояснилась.

— А все уже ушли, мы немного задержались с подругой, — с готовностью произнесла Свельса.

— Хорошая подружка… чем думаете заняться?

— Вернемся в свою комнату и ляжем спать.

— Спать? — мужчина икнул. — Время для детей! Таким большим девочкам надо заниматься взрослыми делами.

— А мы привыкли ложиться рано. Там, на поверхности, сейчас темнеет рано. А без света что делать? Только спать.

— Но сейчас вы в цивилизованном обществе, — с трудом выговорил охранник. — И вести себя должны соответственно.

— А это как?

— Вы послушайте ее — она не знает… Дезире услышала пьяный смех. Внутри все оборвалось. Охранник не один. Смеялось, по меньшей мере, трое.

— Так объясни ей! — второй голос показался девушке еще более пьяным.

— Мы вас проводим, — сказал знакомый охранник.

— Не стоит, — твердо ответила Свельса. — Мы успели запомнить дорогу и сами быстро доберемся.

— Ты думаешь это предложение, сука?! Дезире услышала, как Свельса вскрикнула.

— Забыли правила? В карцер захотели?! — продолжал охранник. — Это я вам мигом устрою, только пикните.

— Лучше уж в карцер, — зло бросила Свельса и, как показалось Дезире, плюнула. Сразу за этим раздался звук пощечины.

— Ты достала меня, сука! Берите слепую. Вы, девочки, сегодня ляжете тогда, когда мы скажем. И так, как мы скажем. Это ясно?! Дезире почувствовала, как чьи-то руки бесцеремонно схватили ее за запястье, резко дернули. Не ожидавшая подобного, она не устояла на ногах и упала.

— Она уже здесь раком готова! — засмеялись над головой.

— Да, жопа что надо!

— Потерпи, красавица, всему свое время. Запах перегара ударил Дезире в лицо. Ее резко подняли, попытались поцеловать. Девушка забилась в цепких объятиях, но сил не хватало.

— Не троньте ее! — услышала она голос Свельсы. — Пойдемте, вам меня одной будет много. Мальчики, что вы как дикие? Зачем она вам? Она калека, больная. А я люблю грубость!

— Как запела, — восхищенно воскликнул охранник. — Я тебе почти верю, но ее мы тоже прихватим. Так, на всякий случай. Дезире готова была разрыдаться. Слезы подступали к глазам, страх клокотал в груди. Нет, она не жалела о проделанной попытке связаться с Кэром, не жалела о растраченных силах. Разум судорожно искал пути к спасению и натыкался на непреодолимые преграды. Кто они здесь — в этом бесконечно огромном муравейнике? Никто! Даже больше, чем никто, — надоедливые, не вовремя появившиеся букашки, мешающие ведению какой-то непонятной борьбы. Как ни горько это признавать, но Свельса оказалась совершенно права в своих опасениях и претензиях. Да, она высказывалась слишком резко. Да, ее не послушали. И что теперь?.. Ее втолкнули в какое-то помещение. Дезире снова упала, но на этот раз обо что-то запнулась и потому растянулась на полу во весь рост.

— Она моя! — раздался сверху грубый голос, и девушка почувствовала, как ее ягодицы прижимают к полу. Нетерпеливые руки шарили по брюкам, норовя сорвать их. Хриплое дыхание почти обжигало. Слышались похабные шутки и смех.

— Не тронь ее, урод! — крикнула Свельса.

Судя по звукам, она тоже пыталась отбиваться от насильников и тоже безуспешно.

Раздался треск рвущейся ткани и новый крик Свельсы. До сих пор остававшаяся относительно спокойной, она запаниковала. Внутри самой Дезире металось отчаянье. Оно билось о стены безысходности, выдавливало из горла неудержимый вопль.

— Отвали, я первый!.. Эти слова стали той каплей, которую не смогла выдержать чаша терпения Дезире. Забылось предупреждение Клауса фон Клитцинга, забылась осторожность. Девушка сосредоточилась и легко нырнула в ожидающие объятия собственного разума. Здесь не было спокойно. Вокруг бушевали грязно-коричневые вихри. Они бурлили, тянулись омерзительными отростками. Даже сейчас Дезире ощущала запах перегара, но теперь к нему добавилась почти нестерпимая вонь. Животная, неконтролируемая похоть подпитывала вихри, отнимала у их хозяев последние крохи сходства с человеком. Дезире потянулась к одному вихрю. Бесплотная рука прошла сквозь извивающиеся кольца, сжалась и резко дернулась обратно. Сквозь бесплотные пальцы сочилось нечто мерзкое и гнилостное. Тяжелые капли лениво скатывались вниз, исчезали в кромешном мраке под ногами. Девушка брезгливо отряхнула руку. Вихрь дернулся, потом истончился и умер. С двумя оставшимися она поступила иначе. Сразу после затухания первого в них произошли изменения. В грязной коричневе появились яркие, судорожно мечущиеся молнии. Они боялись! Дезире чувствовала зарождающийся страх и непонимание в душах тех, кого нельзя назвать людьми. Нет, это даже не звери — много хуже! Глина под ногами, живые трупы, которые еще не знают, что уже давно мертвы. Ни пощады, ни сожаления. Вихри полнились энергией, и Дезире ее забрала. Она выпила их до капли, лишила даже малейшего шанса на выживание. От бушующего безумства к ней протянулись два светящихся шлейфа. Они обволакивали девушку, подобно туману, напитывали силой. Теперь это была не та еле передвигающая ноги девчонка, которую легко свались легким толчком. Дезире чувствовала себя уверенной, готовой действовать и бороться не только за себя, но и за тех, кто стал ей семьей. Вихри опадали. Из них исчезла похоть, остался только страх. Но и он вскоре сменился скулящим, сковывающим движения ужасом. Грязно-коричневые кольца истаивали, распадаясь липкой грязью. Ни пощады, ни сожаления. И теперь будь что будет!