Хелена Хайд: Грязные цветы. Пленница волчьего офицера

— Почему? — сама не понимаю, как у меня хватило духу, но это слово сорвалось с моих раскрасневшихся губ.

— Почему?

— Почему вы… хотели сделать это со мной? Именно со мной, а не с какой-нибудь другой женщиной? Их ведь в лагере полно… зачем вам я? — простонала я, ощущая как руки оборотня напряженно скользили по моей мокрой от воды и пота спине.

— В самом деле, как-то я об этом не задумывался, — прорычал офицер, резко дернув меня за волосы. И тут же прикусил открывшуюся шею. — Но по какой-то дурацкой причине мне снова хотелось позабавиться именно с тобой. Радуйся, шлюха. Ведь благодаря моей прихоти ты получила еще немного жратвы, о которой таким как ты даже мечтать не положено.

Охнув от ощущения шершавого языка, лизнувшего мою шею, я ощутила головокружение и точно упала бы, не держи оборотень меня так крепко. Как вдруг я почувствовала напряжение во всем его теле, с которым каменный ствол впечатался в меня, изливая в мое лоно поток горячего семени.

Прошло несколько секунд, прежде чем офицер вышел из меня, и тут же буквально впихнул обратно в ванну.

— Вымойся хорошенько, — хмыкнул он, вытирая свой член лежавшим рядом полотенцем. — И скорее возвращайся, а то я не собираюсь долго ждать, шавка.

— То есть, вы хотите еще?..

— А ты что думала? — бросил оборотень. — С тем, как я накормил тебя этим вечером… будь уверена, я буду драть тебя не один раз. Пока самому не надоест. Так, что завтра ты ходить не сможешь. Потому поторопись, у тебя минут десять, ждать дольше не собираюсь.

— Хорошо, — сглотнула я, сжимая в руке мочалку. Последнее, чего мне сейчас хотелось — разозлить этого мужчину.

Я понимала, что никогда не смогу отмыться от его прикосновений, даже если каким-то чудом выберусь отсюда и проживу долгую спокойную жизнь. Даже если всю эту жизнь буду, не вылезая из ванны, тереть свою кожу мочалкой. Даже если…

Но ни одно «даже если» не имело значения. Я должна была просто поторопиться. И как следует вымывшись, вылезла из ванной. К счастью, полотенец здесь лежало несколько кроме того самого, которым оборотень вытер свой член считанные минуты назад.

Итак, мне оставалось лишь одно. Промокнув кожу одним из мягких полотенец, я направилась в комнату, где мужчина уже ждал меня. Как оказавшись, лежа на кровати совершенно голым.

Даже смешно, но я ведь до этого момента до сих пор не видела его без одежды, хотя он уже дважды брал меня, при этом оба раза на мне не было ничегошеньки, кроме собственной кожи. А теперь я сама впервые смотрела на его сильное, тренированное тело, каждый мускул которого играл, переливаясь, словно вода.

Невольно взгляд задержался на внушительном мужском естестве… что, конечно же, не ускользнуло от внимания офицера. И его губы растянулись в уже привычной усмешке, немного обнажившей зубы, казавшиеся в полумраке остро заточенными.

— Давай, иди сюда, — приказал он, заставляя меня в который раз вздрогнуть. И не оставляя иного выбора, кроме как подчиниться.

Справившись со страхом, я сделала первый несмелый шаг, и несколько секунд спустя оказалась возле огромной, мягкой на вид кровати. Ухмыляясь со все тем же высокомерным, садистским удовольствием, мужчина подался вперед, словно крючком цепляясь за мою талию. А второй рукой сжал ягодицу.

— Не надейся, что все закончится быстро. Это будет долгая, очень долгая ночь, — протянул он, затягивая меня на кровать. И тут же, не теряя времени, смазал свой палец содержимым баночки, стоявшей на прикроватной тумбе. Чтобы считанные секунды спустя, пока я стояла на коленях рядом с ним, просунуть этот палец в меня.

Я догадалась, что это — та самая мазь, которую он использует, чтобы такая как я не забеременела от него. А заодно, подозреваю, защищает его от возможных венерических заболеваний, которые я теоретически могла подхватить. При этом самое забавное… практически все мужчины, насиловавшие меня, пользовались презервативами — дешевыми, до их было достаточно, чтобы избежать болезней, которые я могла бы переносить. К тому же… думаю, дело было не только в нежелании подцепить что-нибудь, но и в самой идеологии империи Дойрес. Согласно которой важнейшим являлось сохранение чистоты собственной крови. И твой ребенок, рожденный женщиной из низших рас, был в сознании оборотней таким несмываемым позором, что они боялись малейшей вероятности того, что насилуемая пленница или горожанка понесет от них, пусть даже сам мужчина не узнает о своем отцовстве.

Такие, как я, были скотом. Который можно убивать, истязать и насиловать, но которому ни в коем случае нельзя дать такой «чести», как забеременеть от представителя высшей расы оборотней. Не стерилизовали нас только потому, что в отличие от эльфов, полностью подлежащих уничтожению, мы были рабочим скотом, который в перспективе планировали «разводить», скрещивая друг с другом. Уже сейчас из оккупированных земель в империю Дойрес вывозили некоторых гражданских, отличающихся особо качественными генами — как рабов премиум-класса.