Софья Ролдугина - Тонкий мир

— Каких еще опытов? — мне подурнело.

— Подключи свою фантазию, — Ксиль отвел взгляд. — В основном, ничего болезненного. Просто подчинение. Они отрабатывали способы контролирования существ с магическими узами. Ну, вроде равейн, ведарси или шакаи-ар — короче, всех, кто подчиняется сильнейшему.

— Подожди-подожди, — перебила его я. — А разве можно выработать единый способ подчинять такие разные сознания? Для нас сила — степень приближения к идеальному воплощению стихии, а у вас — это просто наследие…

— Тонких планов, — закончил за меня князь. А я только сейчас поняла, к чему он клонил.

Контроль над Древними… Конечно же. Для разработок такого рода нужны эксперименты над представителями всех рас. Равейны, шакаи-ар, ведарси… В свете новых фактов исчезновения равейн или юных ар-шакаи выглядели весьма зловеще.

— Как ты понимаешь, я был идеальным подопытным, — продолжил чуть погодя Максимилиан. — С сознанием князя и практически лишенный способностей, скрывающийся после попытки совершения запрещенного обряда, да еще и только четвертый в поколении Второй Волны. Почти чистокровный Древний. Думаю, в штабе Ордена прыгали от восторга, когда патрулю удалось меня сцапать. Инквизиторы даже забыли о дюжине заочно вынесенных «кровавому князю» смертных приговоров.

Но сообщить об этом мне, конечно, никто не догадался. И до поры до времени я и не думал сопротивляться и строить планы побега. Но уже после первого… эксперимента … осознал, какую ошибку совершаю. Закончить жизнь в качестве подопытного кролика… Даже для такого разгильдяя, как я, это слишком! Да сами исследования были, скажем так, не самым приятным развлечением. Ощущать, как кто-то посторонний взламывает твои мозги — удовольствие сомнительное.

— Можешь не продолжать, — я нервно сглотнула. В горле образовался противный кислый комок. Если даже вторжение в разум со стороны князя, неощутимое и сдобренное хорошей порцией эмпатического внушения, вызывало дискомфорт, что уж говорить о методах инквизиции! Когда маги «вскрывают» чужое сознание, по ощущениям это больше всего похоже на трепанацию черепа. По живому. Тут уже становится не до «личного» и «сокровенного». Это просто больно.

— Ладно, обойдемся без подробностей, только факты, — пожал плечами Максимилиан. Мне показалось, что он рад был опустить детали. Еще бы, воспроизводить все снова, с его-то идеальной шакарской памятью… — Как ты догадываешься, долго терпеть подобное обращение я не стал. У меня было два выхода: бежать при удобном случае или… Ну, с жизнью я к тому времени уже распрощался — какая разница, сейчас или через два года, поэтому выбрал «или».

Но меня не пустили.

После первой попытки самоубийства, когда я без лишних затей остановил сердце, в лаборатории появился дежурный маг, пресекающий все попытки воздействия на организм изнутри. Шаровая молния в грудь, знаешь ли, очень хорошо стимулирует защитные рефлексы — в одну секунду задышишь, и сердце забьется, как миленькое.

Опыты, кстати, никто и не думал прекращать, несмотря на мои фокусы. После одного из них, завершившегося почти удачно, я стал… бояться. А страх очень стимулирует фантазию. Решение пришло внезапно. Однажды я просто не проснулся. Остался во сне. А с отсутствующим сознанием особенно не поэкспериментируешь. И все было бы замечательно, если бы не одна маленькая проблема.

«Солнечный яд» никуда не делся из моей крови.

После блокировки способностей приступы почти прекратились, но спустя полгода начались снова. Меня все еще продолжали держать в лаборатории, хотя и не придумали способа разбудить.

И, к сожалению, «солнечный яд» подействовал гораздо лучше чашки горячего кофе в постель — даже если опрокинуть ее на спящего.

Приступы случались раз в две-три недели, вышвыривая меня из царства грез в ад наяву. А уж в лаборатории добрые дяди-инквизиторы находили способы держать меня в сознании. Иногда период «просветления» растягивался на восемь-девять дней. Тогда мне начинало казаться, что я схожу с ума.

Вскоре Ордену показалось мало моего непротивления. Для успешного продолжения исследований им нужно было… содействие. И способ принудить меня к сотрудничеству нашелся довольно быстро.

Честно говоря, не думал, что меня можно раскрутить на банальный шантаж. Как выяснилось, я заблуждался… — Максимилиан помрачнел и замолчал.

— Тебе чем-то угрожали? — тихо задала я вопрос, когда пауза слишком затянулась. Князь вздрогнул, будто только что очнулся от кошмара. Впрочем, подозреваю, что так оно и было.