Матвей Курилкин - Сын лекаря. Переселение народов

Дождавшись, когда конвоиры выйдут за дверь, он наконец-то повернулся ко мне:

– Присаживайтесь, пожалуйста, лан Варден, – он гостеприимно указал на стул. – Позвольте принести извинения за поведение моих подчиненных. Произошло досадное недоразумение, виновные понесут заслуженное наказание.

Я послушно уселся на стул. Думаю, если бы мне не довелось пообщаться с Беаром, не понаслышке знакомым с судебной системой Артании, приветливость дознавателя могла меня обмануть. Он был отличным актером, этот следователь – не знай я о том, что это спектакль, я бы не усомнился в искренности этого великолепного лицедея. Беар как-то рассказывал некоторые способы ведения допросов, с которыми ему пришлось сталкиваться. Этот как раз один из них: сначала довести подозреваемого почти до нервного срыва от неизвестности в одиночной камере, потом напугать нарочито грубым обращением, а потом окончательно сбить с толку вежливостью и извинениями. Часто такая стратегия действительно срабатывает – подозреваемый от облегчения готов рассказать гораздо больше, чем рассказал бы, если бы его начали допрашивать сразу же.

– Меня зовут Тило Фромм, я старший дознаватель по особо важным делам. Я прибыл в Роверн только сегодня, из столицы, специально для того, чтобы разобраться в вашем деле. Лан Варден, пожалуйста, расскажите, где вы были после разрушения Элтеграба.

– Слава богам! Наконец-то! Я уже думал, про меня все забыли, и я так и проведу остаток дней в этой камере, – я решил не разочаровывать дознавателя и показать, что я полностью растерян. Конечно, не мне тягаться с опытным следователем, но я надеялся, что мне хотя бы ненадолго удастся его обмануть и успеть узнать хоть что-нибудь полезное. Да и просто усыпить бдительность дознавателя не помешает – меньше будут следить, легче будет сбежать.

– Понимаете, господин Фромм, я в полной растерянности. После того, как меня захватили в плен в Элтеграбе, я был полностью оторван от родины. Я несколько месяцев провел в плену, мне едва удалось оттуда бежать, – я стал рассказывать о своих злоключениях, убрав на всякий случай пока упоминания о встреченных орках и гоблинах и стараясь акцентировать внимание на страданиях, которые выпали на мою долю.

– Вернувшись, я сразу же попал в тюрьму – и я не понимаю, за что меня арестовали! Может быть, меня подозревают в дезертирстве? – подытожил я свой рассказ.

– Ну-ну, лан Варден, я ведь как раз и приехал в Роверн для того, чтобы во всем разобраться. – Лицо Фромма после моего рассказа было задумчивое и немного настороженное. – Я понимаю ваше состояние, особенно после тех испытаний, которые выпали, как вы утверждаете, на вашу долю! Вот что. Давайте мы на сегодня закончим, мне нужно как следует обдумать ваши слова, а уже завтра мы наш разговор продолжим, хорошо?

Я, конечно, согласился – а что оставалось делать? Однако реакция следователя показалась мне очень странной. Фромм выглядел так, будто услышал совсем не то, что ожидал. Впрочем, на следующее утро все прояснилось. Я проснулся от звука отодвигаемого засова и приготовился было к новому допросу. Как выяснилось, поторопился – меня не собирались никуда вести, наоборот, в моей более чем скромной обители появилось новое лицо. Посетитель. Точнее посетительница.

Я даже не сразу узнал эту женщину, а когда все же вспомнил ее лицо, моментально сообразил, отчего вчерашняя беседа закончилась столь быстро. Я с удивлением рассматривал госпожу Буше, нашу с отцом домовладелицу. Как же сильно она изменилась! От этой в прошлом дородной, цветущей женщины осталась едва ли половина – столь сильно она похудела. Казалось, она перенесла тяжелую болезнь. Это впечатление еще больше усугублялось ее крайне бледным лицом. После нашего последнего разговора и тех слов, что сказала она мне после смерти отца, я был на нее очень зол и обижен, но видеть ее нынешнее плачевное состояние все равно было неприятно. Что же ей пришлось перенести за этот год? Я обратил внимание на то, что она держится на ногах только за счет стражников, которые подпирают ее с двух сторон. Боги, да она смертельно напугана!

Молчание затягивалось, и я попытался слегка разрядить обстановку:

– Доброе утро, госпожа Буше. Простите, не могу предложить вам стул, – я развел руками, сетуя на скудную обстановку камеры. – Чем обязан визиту? – Откуда взялась моя столь неподходящая к обстановке вежливость, я сам не смог бы сообразить.

– Эрик? – дрожащим голосом переспросила женщина. – Эрик Варден? Так это из-за тебя меня схватила тайная стража?! – По мере узнавания в голосе ее проявлялось все больше прежних, крикливых ноток. – От вашей семьи у меня вечно одни проблемы!