Денис Чекалов - По законам Преисподней

Как моя девочка писала домой, по вечерам она готовилась к лекциям. Как, вы сказали, его зовут? Вы упоминали, но я как-то пропустила мимо ушей.

– Нет, – ответил я, – ничего такого я не говорил. У нее есть один духовный наставник, и без ложной скромности скажу, что это я.

Когда я замолчал, леди Артанис бросила на меня острый проницательный взгляд, затем быстро сменила маску, – опустила глаза, и несколько смущенно захлопала длинными густыми ресницами.

– Ах, ченселлор, – сказала она. – Как легко разбить девичье сердечко. И мужчины порой не понимают, – или делают вид, что не понимают, – какая ранимая душа бывает у девушек, которые на первый взгляд кажутся очень сильными. Вы не согласны со мной?

– Девичье сердце бьется очень легко, – любезно ответил я. – И подозрительно часто. Видимо, всякий вырастает вновь, как репейник.

Леди Артанис нахмурилась.

– Ченселлор. Я знаю о вас очень много и только хорошее. Но вы не сочтите за обиду, мне бы хотелось узнать, ведь вы же эльф, так чему же вы можете наставить Френки? У вас же даже вера разная. Так что же, друг мой, – и голос ее посуровел, – у вас общее?

– Ничего, – честно ответил я. – В этом-то и вся прелесть.

Задняя дверь бесшумно растаяла.

В доме тетушки Артанис так бывало всегда, если шли слуги. Подумав, я решил, что это очень удобно, – ведь у горничной руки обычно заняты. Или самовар несет, обвешенный румяными сушками, или метлу со шваброй, – замыть за наблевавшим барчонком, – или поднос с отрубленной головой.

Пару лет назал, я был у хобгоблинов. Там служанку уволят сразу, если пусторукой поймают, – и даже на ходу они что-то делают.

Но я рассказывал о дверях; перед хозяевами, створки распахивались сами. А гости, – вроде тех, что пришли вчера на смотрины, – могли войти лишь туда, где было уже открыто.

Горничными у леди Артанис были все больше фейри.

Очень мудро с ее стороны, если учесть, что в доме жили двое мужчин, оба неженатые, – а баронесса вряд ли хотела получить в подол кричащие неприятности.

В горничной, летевшей под потолком, я узнал Лу, – ту самую, что пыталась мне всучить стакан горячего молока перед сном.

Как и все фейри, она была ростом с локоть. За ее спиной трепетали четыре огромных золотых крыла, как у бабочки, с красными и оранжевыми узорами.

По вполне понятным причинам, фейри не носят юбок; Лу надевала широкие шаровары, изумрудного шелка, блузку цвета папоротника и песочные сандалии, перевязанные алыми лентами.

В руках ее искрилась волшебная палочка, – поднимать и передвигать тяжелые вещи, от подноса с завтраком до пятой точки хозяина, когда надо показать перед всеми, как ловко он вскакивает в седло верхового цербера.

На кукольном лице фейри читалась приобщенность к чужим проблемам .

Глаза ее расширились, руки дрожали.

– О, леди Артанис, леди Артанис…

Она завертелась в воздухе, и чуть не запуталась ногами в прическе леди Артанис.

– Сядь и успокойся, Лу, – строго велела тетушка. – Прекрати махать крылами. Расскажи по порядку, что случилось.

Горничная вновь забила золотистыми опахалами.

– Да говори же, – сказала баронесса.

– Леди Артанис…

Фейри пыталась вить слова с сильфидским прононсом, как принято у слуг в богатых домах; но то и дело сбивалась на деревенский говор.

Несколько минут она бормотала что-то, – видимо, о сенокосе да вине, – и я придремал. Наверное, леди Артанис не поняла ни слова, поскольку я проснулся от:

– Говори же толком!

Подпрыгнув на пуховой подушке, я взглянул на баронессу, и пару секунд мучительно спрашивал себя, – как мы оказались вместе, да на перинах.

Потом вспомнил, и отлегло от сердца.

– Вы ведь знаете, – говорила Лу.

Она уже не пыталась делать красивые разговоры , и рубила на простом драгон-флайском. Я видел, как леди Артанис морщится, слыша кондовые словки, – но баронесса не стала поправлять горничную, понимая, что так мы никогда спать не ляжем.

– Я только недавно из деревни, – продолжала служанка, словно это и не было очевидно. – Не умею говорить складно; давайте, давайте я лучше вам покажу.

Щеки тетушки стали пунцовыми.

Будь она кенгуру, наверняка метнулась бы к потолку, да встряхнула фейри как следует. Вот вам и еще одно достоинство златокрылок, – захочется им оплеуху вставить, да не дотянешься; а потом не надо бояться, что в херес тебе мышьяку насыпят.

Мудрая эта дама, леди Артанис.

Недаром на ней никто не женился.