Дэвид Гейдер - Украденный трон

— Правда? — Гном ухмыльнулся, показав до отвращения желтые зубы. — И где же они, твои друзья или подружки?

— Остались в лагере, неподалеку отсюда.

— Так почему бы нам их не навестить? Может, я даже выделю вам кое-что из припасов, если твои друзья будут с нами милы и приветливы. — То, как гном выделил голосом последнее слово и при этом быстро облизнул губы, недвусмысленно намекало, какую приветливость он имеет в виду.

Роуэн взглянула на него, не пытаясь скрыть отвращение:

— Не думаю, что мои друзья сегодня горят желанием принимать гостей.

— А насчет себя что скажешь, мм? В фургоне места полно.

Один из громил, слонявшихся у фургона, навострил уши — ему явно нравилось, какой оборот принял разговор.

— Ты, по всей видимости, не заметил, что у меня есть оружие и я умею с ним обращаться. — Роуэн положила руку на рукоять меча.

Эта реплика так и осталась без ответа — гном задумчиво жевал нижнюю губу, а его блестящие глазки изучали меч Роуэн, лишь изредка помимо воли отвлекаясь на вырез ее платья. Можно было не сомневаться, что он гадает, вправду ли Роуэн способна постоять за себя и стоит ли в таком случае с ней связываться.

— Ладно, будь по-твоему, — проворчал он. — Я ведь только так, любезности ради.

— Не сомневаюсь, — улыбнулась Роуэн. — Прежде чем я уйду, скажи: не встречал ли ты на здешних дорогах еще кого-нибудь? Или, может, о ком-то слышал.

— На дорогах? Ты это о ком?

— Не знаю. Может быть, о солдатах. Недавно мы видели на дороге солдат, и мне бы очень не хотелось снова на них наткнуться.

Гном понимающе хмыкнул:

— Все солдаты, которых можно встретить на здешних дорогах, — орлесианцы, и все они движутся на юг — гонятся за вашими мятежниками. — Это его, судя по всему, очень забавляло. — Ничего не скажешь, вы, небогляды, — добросердечный народ. Если бы у нас в Орзаммаре какая-нибудь каста задумала взбунтоваться, Совет раздавил бы ее в тот же день.

— Похоже, у вас в Орзаммаре царят закон и порядок.

Гном кивнул, отчего-то погрустнев, и уставился в пустоту.

— Да, царят. Иногда.

После этого торговец, казалось, потерял всякий интерес к разговору, и ему явно не терпелось двинуться дальше, так что Роуэн мало что еще удалось из него выудить. Взамен она рассказала, какие дороги в той стороне, откуда они пришли, можно считать спокойными, и предупредила насчет тропы, которую размыло ночным дождем. Гном коротко кивнул и был таков. Один из наемных громил, высунувшись из отъезжающего фургона, с вожделением уставился на Роуэн. Девушка для наглядности крепче сжала рукоять меча, и громила, смешавшись, отвел взгляд.

Тот еще наемничек, подумала Роуэн.

К лагерю она вернулась кружной дорогой — на тот случай, если громила все-таки расхрабрится и передумает. Катриэль сидела в одиночестве у костра, грея руки над огнем, а Мэрик спал в самодельной палатке у дерева. Холст для палатки им дали паломники, и она хотя бы немного укрывала от непогоды. Правда, по большей части они все равно ходили потрепанные и грязные. Девять дней они ускользали от патрулей, стараясь уйти как можно дальше от Западного Холма.

Роуэн уже сбилась со счета, сколько раз им приходилось избегать встречи с солдатами. Чуть полегче стало на третий день, когда Мэрик пришел в себя и смог ехать верхом, но все равно из-за ран у него кружилась голова и он слишком быстро утомлялся. Катриэль предположила, что принц, свалившись в лесу с коня, получил сотрясение мозга. Все, что они могли сейчас сделать, — лечить Мэрика травами, которые прихватила с собой эльфийка, и терпеливо ждать, когда он выздоровеет. По крайней мере, всяких целебных снадобий у них было в достатке.

Роуэн в нерешительности остановилась на краю лагеря. Она не любила оставаться с глазу на глаз с Катриэль, а это случалось довольно часто, когда Логэйну приходилось охотиться. Несмотря на то что эльфийка, по сути, их спасла, Роуэн до сих пор едва сдерживалась, глядя, как она сдувает пылинки с Мэрика. И всякий раз, когда Роуэн пыталась заговорить с Катриэль, та лишь смотрела на нее своими странными зелеными глазами. Нелегко понять, о чем думает эльф, — всегда кажется, что он что-то скрывает. Однако эта мысль вызывала у Роуэн угрызения совести — хотя эльфы наверняка были о людях столь же нелестного мнения, — а потому она старалась скрыть свои чувства.

Так и выходило, что ей практически не о чем было говорить с Катриэль.

Эльфийка наконец заметила Роуэн и встала.

— Я отыскала сухой хворост, госпожа моя, — неловко проговорила она.