Екатерина Лесина - Хроники ветров. Книга суда

Карл еще раз провел руками по стене и, прижавшись к каменной поверхности, постучал.

— Все равно не понимаю, как это получается… ну а во-вторых, у нас с тобой имеется проблема, от решения которой зависит то, встретишься ли ты с Коннован или… увы. Но в последнем случае страдать тебе будет некогда.

Карл сел на стол и положив рядом пистолет, крутанул его по часовой стрелке.

— Пока не началось, разговор к тебе. Серьезный. Ты все еще меня ненавидишь? — Карл остановил вращение пистолета и подвинул оружие к Рубеусу. — Давай, только честно.

Честно? Рубеус не знал. Раньше ненависть была чем-то определенным, стабильным и само собой разумеющимся. Она существовала всегда, помогая жить и выживать. Она определяла цель дальнейшего существования.

Карлу пауза в разговоре надоела, и он сам ответил на свой вопрос.

— Молчание. Ясно, значит, скорее нет, чем да. Это хорошо… видишь ли, ситуация такова, что я не могу позволить себе ненадежного компаньона. У тебя десять минут на то, чтобы подумать и принять решение, потом я жду либо вызов, либо… равноценное партнерство. Дружбы не требую.

С черных граней камня стекали капли света…

— Дружбы не будет. Партнерство — да. Только без этого, — Рубеус положил перстень на стол, и Карл, кивнув, накрыл ладонью передатчик.

— Что ж, верить тебе можно. В разумных пределах, конечно. Шанс один — объединиться, причем не столько физически, сколько… — Карл подбросил перстень на ладони. — Эта штука способна не только передавать информацию или следить. И то, и другое — энергия, а уж количество ее зависит от того, кто передает… и что передают. Теперь к вопросу «зачем». С Мертвым ветром вы сталкивались, хотя и не совсем поняли, что это такое. Определяющее слово «ветер» — мощная полуразумная энергия, которая, в отличие от обычного ветра, тяготеет к деструкции. Ну, к разрушению, если проще. Вообще процесс плохо изучен, сам понимаешь, желающих пообщаться не было, в целом могу сказать, идет преобразование органической и неорганической материи в энергию Ветра.

— То есть, чем больше поглощение, тем сильнее Ветер? — уточнил Рубеус, и без того не слишком оптимистичная перспектива ближайшего будущего приобрела оттенок безысходности.

— Примерно так. Но хаотичность структуры оставляет некоторый шанс. — Карл приложил руки к вискам, как обычно, когда пытался сформулировать мысль, но не получалось. — Мощный направленный поток энергии теоретически перегрузит активный центр ветра, что приведет не к постепенной трансформации, а к одномоментному выбросу энергии. Проще говоря, все тут на хрен взорвется. И замок, и мы с тобой и, с большой долей вероятности, эта чертова гора. Выжить… ну если сил хватит поставить экран, тогда выживешь.

— А ты?

Карл ответил на вопрос легким пожатием плеч.

— Дело не в моем благородстве. Если бы я был уверен, что у тебя достанет сил и умения передавать, расклад был бы иным. А так… хоть какой-то шанс на победу.

— Даже если умрешь?

— Ну, может еще и не умру… а вообще, оно того стоит. Наверное. Да и не люблю гадать, придет время, увидим. А пока налей чего-нибудь приличного. По такому-то случаю.

Перстень, пистолет, ожидание и слабая надежда выжить. Действительно хороший повод выпить… немного коньяка на дне бокала и хрупкая предрассветная тишина, осталось полчаса, может чуть больше, а там… ожидание затянется.

— А все-таки тоскливо ждать смерти, — заметил Карл, согревая в ладонях коньяк. — Начинаю завидовать людям. Боятся умереть, не понимая, что на самом деле бессмертны. Дети, внуки, правнуки — вот это настоящая нить вечности, у нас же в лучшем случае — иллюзия.

— Сожалеешь?

— Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что не отрезал твою дурную голову, когда была такая возможность. Ну да с другой стороны, жить стало несколько веселее… ну, твое здоровье!

Карл отсалютовал бокалом. Рубеус ответил, ожидание не грозило быть таким уж тоскливым.

С тихим шелестом закрылись наружные щиты, ограждая обитателей замка от солнечного света. Еще несколько часов относительного покоя, коньяк и беседа ни о чем.

Фома

В замке пусто и тихо, кажется, что эта тишина скатывается в подвал, в безнадежной попытке спастись от одиночества. Сегодня получилось дойти умывальника, и Фома долго держал руки под тонкой струей воды, пытаясь запомнить ощущение тепла. А потом стало плохо. Боль накатила внезапно, мощно, как давно уже не было, и Фома сидел на полу, пытаясь справиться. Нельзя было отключать капельницу, но длины прозрачной трубки, по которой в кровь поступало лекарство, хватало лишь на три шага, а Фоме хотелось дальше, ведь легче же стало…