Альмира Илвайри: Дверь в Вечность

— Кайф, — изрек он, ставя пустые банки на стол, заваленный дисками. — Ну как тебе у нас?

— Никак, — честно ответила Лис. — Музыка скучная.

— А, ты еще не вошла в ритм. — Рон бросил взгляд в зал: — Народу мало. Вот часиков в десять, когда полный зал колбасится, начинаешь понимать, что такое ритм. Это философия высшего кайфа! Чувствуешь единение со всеми. Такого не даст ни семья, ни диктатор, ни религия — только клуб. Поэтому я и ушел из консерватории в ритм. Ты еще почувствуешь!

В десять народу и правда стало не протолкнуться, но никакого кайфа Лис не чувствовала. Майка на ее спине намокла, в брюках из искусственной кожи было жарко, а неудобные "копыта" она кляла последними словами. Разгоряченные посетители требовали "Спринта", и Лис едва успевала сновать с подносами к холодильной камере и обратно. Ей помогал Гарс — с непроницаемым выражением лица он аккуратно обходил танцующих, неся поднос на поднятой руке. Лис заметила, что помимо "Спринта" и шоколада "Март" в коричневых упаковках он раздавал какие-то таблетки. Среди посетителей повторялось слово "Экстатик". Про этот же "Экстатик" спрашивали и ее.

Кое-как выбравшись из толпы размалеванных девиц с немытыми волосами, Лис прислонилась к стене перевести дух. В это время Рон убрал весь свет, оставив одну белую лампу, которая начала часто-часто мигать, выхватывая из темноты фигуры танцующих, и у Лис голова пошла кругом.

В мигании искусственно-белого света ей виделось, будто танцующие соединились в одной бесконечной оргии, руководимой магом — ди-джеем по прозвищу Доктор Кул, за спиной которого в черном смокинге и белой сорочке стоял режиссер этого зрелища, глядя на толпу танцующих как на скот. Вот, значит, что такое ритм… Потом зал остался наверху, а Лис начала вдруг проваливаться в какую-то черную глубину, где мерцали сводящие с ума вспышки. Ряд одинаковых черных колонн уходил в темноту, и оттуда кто-то недобро усмехался ей. Спина ощущала ледяной холод черного камня. Ее колотил озноб, вкус "Спринта" на губах вызывал тошноту.

Вспышки прекратились и наваждение ушло. Лис сделала несколько глубоких вдохов. Хозяин в смокинге стоял на сцене, на лице его была почти отеческая улыбка. Кажется, он что-то говорил, но Лис не слушала. Она думала только о том, чтобы этот кошмар побыстрее закончился.

Кошмар, однако, закончился только к утру.

Как она поняла, "экстатик" был легким наркотиком, употребляемым здесь с регулярностью витаминов. У нее было подозрение, что дело не обходится легкими наркотиками — двоих молодых Друлов ей пришлось буквально тащить на себе до "комнаты отдыха", представлявшей собой темное помещение с полом, устланным матрасами, где играла спокойная ритм-музыка. А под самое утро ей с Гарсом пришлось выставить еще одну компанию накурившихся "травки" драчунов. К половине шестого она валилась с ног от усталости, и ее сил едва хватило, чтобы добрести до общаги.

Через пару недель Лис освоилась с новой работой. Теперь спать ей приходилось днем, а к шести вечера они с Гарсом приходили в ритм-клуб, надраивали пол в зале, проветривали комнаты, закупали в ближайшей забегаловке "Спринт" и "Март". Потом одевались в свои сверкающие наряды и дежурили на дискотеке до утра, после чего выставляли последних посетителей и закрывали двери на ключ.

Иногда, правда, ей перепадала работа другого рода — днем она в ритмеровском наряде ходила по городу и разносила пакетики с белым порошком по записанным на бумажке адресам. Она знала, что поступает нехорошо, распространяя наркотики, но деваться было некуда.

Лис поселили в бывшем студенческом общежитии — двенадцатиэтажке из красного кирпича. Но университет закрыли еще двадцать лет назад, и теперь в общежитии обитали случайные личности — в основном силайцы и харроги, не имевшие постоянного места жительства. Между силайцами и харрожским населением существовало что-то вроде бдительного мира. Соседями Лис по блоку было двое молодых харрогов, перебивавшихся случайными заработками, но их она практически не видела, потому что они уходили задолго до того, как она возвращалась с работы.

Жила она на верхнем этаже, и в этом было свое преимущество — запах от помойки не достигал ее окна. Обитатели дома решали проблему выноса мусора просто: пластиковые пакеты с отходами выбрасывались прямо из окон. Кое-кому было лень даже лишний раз подойти к окну, и пакеты горою скапливались на общей кухне. Скрепя сердце, Лис сама выносила их вниз. Ее попытки поддерживать порядок на кухне тоже окончились ничем: на следующий день после уборки кухня становилась такой же грязной, как и была, словно соседи нарочно заливали пол пивом и опрокидывали суп на плиту.