Юлиана Суренова - Книга 7. Дорога в бесконечность

Потом она поняла, что остановилась. Обычно было достаточно чуть замешкаться, чтобы попасть или под копыта оленя, или руку и острый язык какой-нибудь старухи.

Однако на этот раз никто этого даже не заметил.

Мати не сразу поняла, что караван остановился. "Интересно, это отец приказал?

Прямо в снегах? Без шатра? Он слишком суеверный, чтобы поступить так… Тогда кто? И зачем? Чтобы тряска не мешала Шамашу? Но ведь еще мгновение назад никто не знал, что это понадобится, и…" К своему немалому удивлению она не смогла вспомнить, когда это случилось, шел ли он в тот миг, когда она выбиралась из повозки? Она попыталась сосредоточиться, но тут ее внимание привлек к себе негромкий говорок:

- Раз мертва мать, то и ребенок мертв, - услышала она за своей спиной и, резко оглянувшись, встретилась взглядом с Асти, у которой, жившей в повозке мужа чуть более года, еще не было своих детей.

- Жаль ребеночка, - вздохнув, качнула головой Лина.

- А зачем ему жить? Дитя рабов, что хорошего его ждало бы в этом мире?

- Ну, скажешь тоже, Асти, жизнь, она… она, все-таки, жизнь. Хорошая или плохая, лучше, чем никакая.

- И кто станет о нем заботиться? Малыш ведь не вырастит сам по себе.

- Вот прикажет Атен, ты и позаботишься! - не выдержав, воскликнула Лина.

- О не рожденном? - Асти нервно дернула плечами. - Ну уж нет! Ни за что! Люди так не появляются на свет! Только демоны!

- Гор совершит очистительный обряд.

- И все равно! Нет, я не стану! - она попятилась, а потом и вовсе предпочла исчезнуть, чтобы в роковой момент не попасться на глаза хозяина каравана.

- Глупая девчонка! - показала головой, глядя ей вослед, Лина. - Сразу видно - не мать. Беги, беги, никто все равно не доверит такой несмышлехе маленького! Я сама прослежу за этим!

- Если ты так беспокоишься о нем, - заговорила Нинга - одна из самых старых женщин каравана, - почему не возьмешь себе?

- У меня уже есть двое своих.

- Я знаю, ты просила о праве родить еще одного. Вот и получишь.

- Но я мечтала о девочке!

- Откуда ты знаешь, что не рожденное дитя - мальчик?

- Я хотела, чтобы это был мой ребенок!

- Лина, - она глядела ей в глаза, а той казалось - прямо в самое сердце души, - твой порыв, твоя жалость к малышу… Они понятны. И достойны тебя. Но, все же, признайся: в самой глубине себя ты боишься этого ребенка ничуть не меньше малышки Асти.

- Ну уж нет! - возмутилась женщина.

- Да, Лина, да. Как и все остальные. И не потому, что он - нерожденный.

Нерожденный - это не метка демонов, а особый знак. Если ты внимательно читала легенды, то помнишь, что великий Гамеш тоже был нерожденным.

- Ты говоришь со мной так, словно я - маленькая девочка! - это было так обидно, что задело сильную и решительную жену помощника хозяина каравана.

- Для меня ты и есть малышка, которая бегала с волосами короче ладони, когда я уже носила под сердцем своего первенца!

Лина взглянула на нее с удивлением, забыв о злости и обиде. Она никогда прежде не задумывалась о возрасте Нинги. Старуха - она и есть старуха. Но ведь и старость бывает разной…

- Однако, - между тем продолжала та, - дело в том, что, каким бы образом это дитя ни появилось на свет, оно будет ребенком мертвой. А вот это уже куда страшнее.

- И что это значит? - все собрались вокруг нее, с нетерпением ожидая ответа.

- Не знаю, - качнула головой та. - Таких еще не было. И никто не знает, что он принесет с собой в этот мир…

- Подумаешь, нерожденный мертвой! - не выдержав, воскликнула Мати. - Я вот - рожденная в пустыне!

- Это не одно и то же, - качнула головой старуха, с неодобрением глядя на девочку, которая осмелилась вмешаться в разговор взрослых - не доросла еще!

- Но она в чем-то права… - задумчиво проговорила Лина.

- В чем! Ну, в чем!

- Закон…

- Одно дело закон каравана, который можно принимать, а можно и нет. Вот как мы это сделали. А другое - порядок вещей. Единый для всей природы! Где это видано, чтобы живое рождалось у мертвой!

- Да… Верно… - с ней согласились почти все. Даже стоявшие поодаль рабыни, прислушивавшиеся к их разговору, закивали головами.

- Ну не знаю, - даже Лина была готова сдаться.

И только Мати продолжала упрямо стоять на своем:

- Все это ничего не значит! И вообще, - торопливо, боясь, что ее прервут, не дав договорить, даже не сказала - бросила она, - раз Гор, - ей страстно хотелось сказать - "Шамаш", но она готовила эту фразу заранее, а потому назвала Его так, как было нужно, - считает, что малыш должен жить, значит, его рождение нужно миру!