Тарас Асачёв - Темная сторона. Воздаяние

— Пошел прочь Вонючий урод!!! Я не…. — заорал Рон, когда его начал тискать тролль. Видимо, я многое пропустил, раз даже тролли рады моему монаху. А девушка уже скрылась. Да и правильно, сейчас лучше не мелькать около Рона.

Экзекуция с принудительными объятиями закончилась, и мы вышли из дворика часовни. Густав теперь шел рядом сам. Люди же вокруг начали разносить информацию и сплетни, некоторые пожимали руку Рону, невзирая на его жуткий и потрепанный вид.

— Где тут можно помыться? — спросил я, не поворачиваясь к Густаву.

— Через три дома есть небольшая баня. — спокойно ответил он и как-то странно посмотрел на меня и со-о-о-овсем странно на Рона.

Растопкой бани я занялся сам, Густава отправил за одеждой для Рона и за пивом с едой, для него же. Рон смотрел на город и не мешал мне. Хотел блин заняться сыном, ага. Хочешь рассмешить богов — расскажи им свои планы. Но все равно тут что-то не чисто, Густав смотрит на монаха с нескрываемым уважением. Надо расспросить их. Я закрыл дверцу печи, вышел на улицу и сел на лавку.

— Брат Рон.

— Да, брат Демон.

— Почему люди вокруг были рады тебе? Ты же у нас один из самых надоедливых был, тебя убить не хотели разве только ленивые. — Рон вздохнул и сел рядом со мной.

— Много воды утекло с тех пор. Первая битва со Старгольдом далась нам малой кровью. Город выстоял, а вот враг практически полностью вымер. Я вернулся в город, меня приняли. Ждали тебя. Но шли дни, недели, а ты не возвращался. Надо было двигаться дальше. Я молился за твою душу, но продолжал верить в лучшее. Город смотрел на меня тогда немного диковато, но все терпели. Я исцелял раненых и продолжал заниматься душами горожан. Мы построили церковь. Армейские уважали меня за нашу первую самоубийственную войну, но никто меня по настоящему не любил. Я был изгоем много лет, пока не пришли мои светлые братья. В войнах я не участвовал, но никогда не отказывал раненым и больным в помощи. Это ценили. После второй битвы я почувствовал, что проклятье тьмы легло на мои плечи и пустило корни, но дела своего не бросал. Два боя я еще перенес стойко, а потом мне стало совсем плохо. — Рон вытер скупую слезу. — Сколько людей было спасено моими руками, даже троллей я поднимал практически из могилы…. Меня впервые в жизни стали ценить и уважать именно как человека и служителя Тира. Представляешь Влад. Всю свою жизнь я был ненавидим всеми, кроме братьев и добрых людей. А тут все перевернулось, темные любили меня, а братья отвернулись. Ну и ты на мою голову еще упал. Восемь лет я боролся с проклятьем. Твоя подлая ведьма была виной моего страдания, но даже она не могла мне помочь. Вереена к этому времени уже покинула город со своим знахарем, так что я был совсем один. Одиночество превращалось в затворничество, а там меня стали забывать. Не многие заходили ко мне за мудростью или просто подкормить старого человека. Вот как-то так.

— Мне жаль Рон. Я был бы рад быть рядом, но я как бы умер и был вне зоны доступа. Даже сына не видел, а он такой свиньей вырос, просто кошмар. — тихо отвечал я.

— Я знаю. Алекс приходил в город и рассказывал что ты погиб в морской битве, а тело твое в береговом склепе в недельном переходе от Черной гавани. Я хотел сходить к тебе, отпустить твою душу, но кто бы меня туда впустил….

— Не печалься. И… почему мой сын так на тебя поглядывает? — Рон несмело улыбнулся, но ответить не успел, так как калитка территории бани открылась, и к нам вышел Густав.

— Я тут печень взял печённую. Пива от мастера Зазга и рыбу вяленную. — сообщил он нам.

— Спасибо, парень. — сказал Рон и я от этой фразы немного присел сознанием. «Парень»?!! — Занеси в баню.

— Мне кажется, ты от меня что-то скрываешь… — с прищуром спросил я у монаха.

— О! Ты будешь в шоке. — захохотал Рон и встав отломил тонкую ветку от чахлого дерева. — Только не мешай….

— Дядя Рон! За что?!! — двадцатилетний парень носился по дворику перед баней и старался увернуться от преследующего его грязного монаха, а тот только успевал отвешивать ему хлесткие удары прутом по заду. Причем делал он это на удивление сноровисто, словно годами тренировался.

— Это тебе за то, что бросил меня! — шлеп, шлеп, шлеп. — Ты куда?!!! Это тебе за твое поведение!!! А это за то, что отца разочаровал! Демоны тебя подери! Розги жалеть, только дитя портить! — Рон в крайний раз всёк веткой по Густаву и повернулся ко мне, пока я падал с лавки от смеха. — А ты, проклятый брат, иди баню готовь, чтобы как в первый раз — адово пекло!