Руслан Мельников - Князь-волхв

— Ты слышал что-нибудь о Черной Кости, Тумфи?

Бельгутай напряженно следил за лицом собеседника, высматривая каждое движение, каждое дрожание мускула…

— О чем? — изумился Тимофей.

… Но, видимо, так ничего и не выследил.

— Ладно, забудь. — Нойон небрежно махнул рукой. Как-то уж нарочито небрежно. — Это не важно. Глупые слухи, пустые сказки.

Ну, нет! Теперь уже сам Тимофей внимательно следил за татарским послом. И забывать, конечно же, ни о чем не собирался. Впрочем, щелочки-бойницы на обветренном лице степняка больше не смотрели на Тимофея. Взор Бельгутая рассеянно скользил по латинянскому лагерю.

— Я просто хочу объяснить тебе, Тумфи, что империи появляются или естественным путем, или противоестественным, — спокойно и убаюкивающе текла речь нойона. — Империю создает либо сильный правитель, стоящий над подданными, согласными признавать его силу, либо сильное колдовство, морок и обман, исподволь заставляющее подчиняться чужой воле. Иного не дано. Моему народу милостивым Небом-Тэнгри был послан Потрясатель Вселенной, пред которым склонились прочие ханы. При Хейдорхе же служит могущественный шаман, укрепляющий власть своего императора с помощью чародейства.

Бельгутай резко повернулся к Тимофею, царапнув его колючим взглядом:

— А кто и что есть у вас, Тумфи, в ваших холодных урусских краях? Справедливый и сильный правитель? Разумные коназы-ханы, готовые без ссор и взаимных обид избрать на курултае достойнейшего? Вожди-нойоны и воины-нукеры, поддерживающие лишь одного из многих? Простой люд, желающий встать под единую руку и как-то выражающий это желание? Или, быть может, где-то в ваших краях кроется великая колдовская сила, способная сравниться с силой Махал-шамана? Может, твой Угорим-коназ, о котором говорят всякое, втайне владеет такой силой?

Узкие глаза Бельгутая смотрели на него внимательно и без тени насмешки. Слишком внимательно и серьезно они смотрели.

Тимофей скривился. Ну, ведет свой род Угрим Ищерский, хозяин небольшого, затерянного в дремучих лесах княжества, от волховского племени. Ну, поговаривают в народе, будто княжий град Острожец возведен на древнем языческом капище и поставлен там неспроста. Ну, знает и умеет князь многое из того, что недоступно обычному человеку. И что с того?

Да, приколдовывал Угрим понемногу — так, самую малость. Во врачевании, к примеру, ему не было равных. И защитный заговор против черного глаза и недоброй ворожбы на Тимофея опять-таки наложил именно князь. Но в ищерских землях, где по сию пору чтут старое язычество, где ведуны и берегини встречаются в каждой деревеньке, а земля буквально пропитана магическими токами, подобное легкое кудесничество и за чародейство-то не считается.

— Обладал бы мой князь силой, на которую ты, Бельгутай, намекаешь, так давно бы ею воспользовался, — раздраженно пробурчал Тимофей. — Вся Русь была бы уже под его началом, как латинянская империя под рукой Феодорлиха. И еще неизвестно, кто кому дань платил бы — мы твоему хану или хан нам.

— Да, — задумчиво кивнул Бельгутай. — Может быть, и воспользовался бы.

Может быть?! Ишь, он еще сомневается, бесермен косоглазый!

— Э, да чего с тобой говорить-то! — досадливо махнул рукой Тимофей, отказываясь от дальнейшей беседы.

Сытый голодного не разумеет. И сильный не поймет — нет, не слабого даже, но никак не умеющего собрать в единый кулак свою тоже немалую, в общем-то, силушку. Немалую, но разбросанную, рассеянную, раскиданную. Растрачиваемую на бестолковую и бессмысленную борьбу против себя самой.

Хотя, пожалуй, кривил тут все же душой Тимофей. Понимали они с Бельгутаем друг друга, хорошо понимали. Но только горше от того понимания становилось. Тимофей аж давился лютой бессильной злобой, чувствуя в глубине души: прав татарский посол, кругом прав. Как ни крути, а нечем нынче похвастаться Руси-матушке, вконец ослабевшей в междоусобных раздорах. И надеяться ей пока не на что.

Дальше ехали молча. Бельгутай искоса поглядывал на толмача. Тимофей угрюмо смотрел вперед. В голове неподъемными валунами ворочались тяжелые, безрадостные думы.

Вот Германо-Римская империя — это не Русь, это совсем другое дело. Верно ведь подметил ханский посланник: Феодорлиху в последнее время действительно сопутствовала небывалая, невиданная, необъяснимая удача. Везде, во всем. За короткое время латинянскому императору удалось объединить разрозненные немецкие княжества и герцогства, приструнить гордых курфюрстов, вернуть и приумножить влияние в заальпийских областях, подчинить своей воле богатые города Германии и Италии и всю торговую северную Ганзу, сломить сопротивление швейцарских кантонов и урвать изрядные территории у соседей.