Мария Захарова - Тени

Устроившись в кресле и подобрав под себя ноги, взмахом руки отослала гостя на диван, пытаясь создать между нами максимальное расстояние. Мне совсем не хотелось касаться его. Но меня не поняли или не захотели понять. Мужчина опустился на корточки передо мной.

— Ты не должна этого бояться, — он коснулся моей руки, и все повторилось. Я даже не удивилась. Способность удивляться приказала долго жить. Кожа засветилась, тени поползли уже привычным маршрутом.

— Прелестно, ну прям, уродец какой-то? Что это?

— Нет, ты не уродец, — твердо заявил он. — Ты свет солнца и весенняя ночь, ты наша надежда и проклятье. Ты все!

— Ну, спасибо, обрадовал. Лучшего объяснения и не придумать. Сам то, понимаешь, что говоришь? — я рассмеялась.

И смеялась, пока не превратилась в лампочку. В прямом смысле. Я не хуже люстры могла бы осветить комнату, словно это меня подключили к сети. Руки, шея, ноги — все мерцало и переливалось, даже сквозь платье пробивался свет.

— Здорово. — Смех превратился в хрип, жаль не предсмертный. В то мгновенье я бы ей обрадовалась — даме с косой. Честно. — Отойди, пожалуйста.

Как ни странно, он послушался, а я моментально погасла. Блин. Одно было ясно, я загоралась от его прикосновения, а потому, лучше держаться подальше.

— Присаживайся на диван. И я хочу получить объяснения, — безапелляционно заявила я. — Можешь начинать.

Королевства Умбра и Лумен уже почти три тысячелетия пребывают в состоянии войны, хотя когда-то были едины. Сейчас уже мало кто точно знает, из-за чего произошло разделение. Слухов и пересудов много, плюс за все это время прибавилось и множество других обид. Они накапливаются, накапливаются. В итоге, для большинства уже не имеет значения, что решило нашу судьбу изначально. Сейчас куда не посмотри везде вражда и недопонимание. Плюс, многим это просто на руку, всегда есть на чем поспекулировать и нажиться. Настоящие же причины помнят лишь немногие, если бы не пророчество, они, вероятно, совсем забылись бы. Точнее, память о них стали воскрешать не более тысячелетия назад, когда бы найден пергамент Луаре, в котором возвещалось о приходе мага Солнечного света в мир Теней.

Раньше оба двора жили в мире. Было принято заключать связи между светлыми и темными. Что и явилось, в конце концов, причиной раскола. Тогда никто не предполагал, какие последствия это принесет, да и прецедентов не было чтобы задумываться.

В то время во главе двора Света стоял Амалирр. Совет амикалисов поддерживал его во всем, хотя в принципе, правление должно было быть равноправным. Свет и Тень едины.

Совет был равнозначным, по шесть представителей от каждого двора, по два от каждого великого клана. В него входили и сыны Тени, не то, что сейчас. После разделения мы ослабли.

Амалирр выбирал себе спутницу. Браки, в человеческом понимании, у нас не приняты. Мы выбираем спутницу, и для всех вуглус выбор основывается на обоюдном согласии. Нельзя заставить или навязать свою волю. Только желание быть вместе играет роль. Но при этом, произнесенные клятвы не подлежат возврату, они связывает навечно, даже в исходе пара не распадается. Не то чтобы было запрещено расходиться, просто после связывания никто этого не хочет, даже не задумывается. Тем более что у нашего народа, связывание вещь редкая. Многие предпочитают свободу.

Амалирр выбирал себе спутницу из девушек двора Теней, как принято. И впервые в нашей истории его выбор пал на ту, которая находилась на грани связывания. День уже был назначен. Шла подготовка к ритуалу. Куопа и Тиалас узнав о претензиях короля, не стали отказываться друг от друга, а провели обряд раньше срока. И это решило судьбу обоих дворов. Амалирр не простил отказ, хотя по традиции должен был. Народ Теней изгнали с территории Лумен. Изгнали жестоко. Насильственно разорвав все связи, как старые, так и новые. Из-за этого многие погибли. Для Амалирра не имело значения, насколько давно был заключен союз. Он просто все разрубил. Воссоединение или попытка таково строго карались. Сперва, были смельчаки, которые пытались противостоять его воле. Но тех, кого ловили, отправляли за грань, и постепенно таких становилось все меньше. А народ все более ожесточался.

Первые десятилетия после раскола стали очень трудными. Мы пытались приспособиться к изменившейся ситуации, перекраивали жизнь как могли. Одно время даже думали, что у нас получиться, и каждый двор станет самостоятелен. Мы еще не знали что это, в принципе, не возможно.