Мария Захарова - Тени

Зеленый чай делал свое дело. Я постепенно все больше успокаивалась. По телу разливалось умиротворение. Летняя ночь окутывала меня своим теплом, изгоняя страхи. Дневное происшествие уже не казалось таким пугающим. Подумаешь, голова закружилась. Со всеми бывает. Таким образом, убедив себя, я пришла к консенсусу и отправилась досыпать оставшиеся часы до рассвета.

Воскресенье удалось на славу. Я все-таки устроила себе пивокреветочную вечеринку, пусть и не за просмотром футбола, но была очень довольна собой. Скверные мысли меня совершенно не беспокоили. Я радовалась жизни и пребывала в приподнятом настроении всю следующую неделю, которая, к слову, пролетела на одном дыхании. Минуты сливались в часы, часы в сутки и дни, и так до пятницы, которая должна была ознаменоваться посиделками на работе. Мы провожали сотрудницу на пенсию, и по этому поводу планировался поход в кафе.

Этим утром я собиралась с особой тщательностью. Даже откопала в гардеробе вечернее платье цвета аквамарина выдержанное в строгом классическом стиле, а потому вполне пригодное и для офиса. Все равно работы толком не будет как и времени, потом забежать домой и переодеться. Волосы я собрала на затылке, оставив несколько свободных прядей обрамлять лицо. В ушах и ложбинке между грудей поблескивали топазы, так хорошо гармонирующие с расплавленным золотом моих глаз. Наряд завершали босоножки на шпильке и маленькая сумочка-клатчи.

— Практически идеальна, — усмехнулась я своему отражению. — Сегодня будем блистать.

Ну да, признаюсь, я себя любила. А что еще мне оставалось кроме как гордиться внешностью. Ребенка родить не смогла, семью сохранить тоже, надо же как-то повышать заниженную самооценку, а раз кроме хорошенького личика и фигуры больше хвалиться нечем, значит, буду ими.

В кафе мы выдвинулись часа в четыре. Наша бабушка-пенсионерка, а по совместительству душа отдела, развлекала всех байками, накопленными за долгие годы работы, и мы всю дорогу весело хохотали. Смех сквозь слезы, так сказать. Я не представляла, как же мы будем без нее. Ведь именно Алевтина Ивановна была нашим связующим звеном. Всех вырастила, обучила, наставляла на путь истинный, советом помогала. И всегда от чистого сердца. Мда, грустновато.

Горячее мне не понравилось. Пересушенное мясо и полусырые брокколи аппетит не возбудили, хотя кто-то из старых знакомых нахваливал заведение именно за отличную кухню. Зато вино было великолепным. Полусладкое, чуть терпкое, такое как я люблю. Пользуясь, смакую и наслаждаюсь.

Интерьер тоже не подкачал. Приглушенный свет, мягкие диванчики, обилие живых цветов — настраивали на романтический лад. Перед глазами так и стоял образ: столик на двоих, свечи и шипящее шампанское в фужерах. Осталось добавить горький шоколад, и я буду счастлива. Ну, или почти…

Я витала где-то в облаках, созданных моим воображением, рисовала красивые картинки, добавляла штрихи в их колорит, когда чья-то рука опустилась мне на плечо. Так нежно, почти неощутимо.

— Можно вас пригласить, Шалар.

Этот голос, это слово — я содрогнулась. Глаза сами собой закрылись, и тени потянулись, нашептывая: «Шаларлаари…». Сердце дрогнуло и замерло на секунду, прежде чем пуститься в пляс неистовый, бешеный. Расшифровала. Вздох. Грудная клетка содрогнулась. Казалось, от этого зависит все: прошлое, настоящее, будущее.

— Лина, Л-и-и-на. — Голос Алевтины Ивановны вернул меня на землю. — Ты чего это? Не хочешь танцевать, так я пойду. Что скажете, молодой человек? Составите компанию старой леди или Вам только красоток подавай? — Я открыла глаза, и обернулась.

— Шалар? — протянула руку, не видя, не зная, кто передо мной, только на голос хриплый, чуть растягивающий гласные, ласкающий. — Лаари. — Я тонула.

— Да иди уже, — засмеялась Настя, подталкивая меня коленом. — Танцуй за нас тоже. — Я встала. Улыбаясь девчонкам, оперлась на руку.

— Раз так, не ждите меня обратно, — усмехаясь, последовала за ним.

Какая-то нежная мелодия окружила нас, обволакивая. Но я не смотрела на своего партнера, не могла. Не могла оторваться от своих рук на его плечах. Белое на белом, а между ними темные нити, живые, пульсирующие, оплетающие мои пальцы тонким узором. Они скользнули по кисти вверх, рассыпались рисунком сосудов, добежали до локтя и дальше, прокладывая дорогу к предплечью. Чем выше они забирались, тем сильнее начинала светиться моя кожа, излучая мягкое сияние, отчего нити становились все заметнее.