Роджер Желязны: Сборник "Хроники Амбера+Амберские рассказы"

Острие вошло в мою руку на полдюйма. Оно продолжало свое движение и наконец показалось с обратной стороны. Кровь не выступила.

Люк попытался снова. Ничего.

— Черт! Не понимаю. Будь вы призраком Пути, брызнуло бы пламя. А так даже отметины не осталось.

— Можно одолжить ваш кинжал? — спросил я.

— Конечно.

Он передал мне клинок. Я внимательно на него поглядел. Потом прижал к руке и провел черту с три четверти дюйма. Выступила кровь.

— Черт побери! — сказал Люк. — Что происходит?

— Думаю, дело в чарах, которые я подцепил в Танцующих горах, когда недавно там ночевал, — отвечал я.

— Хм. — Люк задумался. — Сам я не имел такого удовольствия, но рассказы об этом месте слыхал. Не знаю, есть ли простой способ снять заклятие... Моя комната там. — Он указал в южную сторону. — Если вы согласитесь зайти, я посмотрю, что тут можно придумать. Я изучал хаосскую магию с отцом и с матерью, Джасрой.

Я пожал плечами.

— Моя комната ближе, — сказал я, — кроме того, мне несут курицу и бутылку вина. Давайте поставим диагноз там, а потом вместе перекусим.

Люк улыбнулся.

— Лучшее предложение за сегодняшний день, — сказал он. — Только позвольте мне зайти к себе за орудиями труда.

— Ладно. Я пройду с вами, чтобы знать дорогу — вдруг понадобится.

Он кивнул и повернулся. Мы направились в холл.

За углом мы пошли с запада на восток, мимо покоев Флоры, в направлении самых роскошных гостевых комнат. Люк остановился перед дверью и полез в карман, надо полагать, за ключом. Потом замер.

— Корвин! — позвал он.

— Да?

— Эти два канделябра в форме кобр, — сказал он, указывая вперед по коридору. — Бронзовые, наверное.

— Вероятно. Что с ними?

— Я всегда считал, что они тут только для украшения.

— Верно.

— В последний раз, когда я на них смотрел, между ними висела маленькая картина или шпалера.

— Мне тоже так помнится, — сказал я.

— Ну а сейчас между ними вроде бы коридор.

— Не может быть. Коридор есть чуть дальше... — начал я.

И тут же осекся, потому что понял. Я шагнул в ту сторону.

— Что происходит? — спросил Люк.

— Он зовет, — отвечал я. — Мне надо идти. Узнать, чего он от меня хочет.

— Кто?

— Зеркальный Коридор. Он появляется и пропадает. Он приносит иногда полезные, иногда двусмысленные вести тому, кого призывает.

— Он призывает нас обоих или только вас? — спросил Люк.

— Не знаю, — отвечал я. — Я чувствую, что он влечет меня, как случалось и раньше. Можете пойти со мной. Вдруг и для вас припасено что-нибудь хорошенькое.

— А было такое, чтобы два человека говорили с ним одновременно?

— Нет, но все когда-то происходит в первый раз, — сказал я.

Люк медленно кивнул.

— А, черт! — воскликнул он. — Играю.

Он прошел со мной до змей, и мы заглянули внутрь. По стенам справа и слева горели свечи. Сами стены искрились бесчисленными зеркалами. Я шагнул вперед, Люк — следом.

Зеркала были в рамах всех мыслимых форм. Я пошел очень медленно, заглядывая в каждое, и велел Люку делать то же самое.

Сперва зеркала отражали лишь нас и противоположную стену. Внезапно Люк остановился и застыл, повернув голову влево.

— Мама! — вырвалось у него. Из медной, в зеленой патине рамы, изображавшей уроборосскую змею, смотрела красивая рыжеволосая женщина.

Она улыбнулась:

— Я так рада, что ты поступил правильно, заняв трон...

— Ты серьезно? — спросил Люк.

— Конечно, — отвечала женщина.

— Я думал, ты рехнулась. Мне казалось, ты хочешь сама его занять.

— Хотела когда-то, но проклятые жители Кашфы меня не оценили. Сейчас я в Страже и собираюсь ближайшие несколько лет посвятить изысканиям, к тому же все здесь дышит трогательными воспоминаниями. Покуда кашфанский трон остается в семье, знай, что я довольна.

— Ну, э-э... я рад это слышать, мама. Очень рад. Буду продолжать в том же духе.

— Давай, — сказала она и исчезла.

Люк обернулся ко мне, губы его тронула ироническая усмешка.

— Редкий случай в моей жизни, когда она меня похвалила. Не за то, за что я похвалил бы себя сам, но все равно... Насколько это реально? Что именно мы видим? Было это сознательным разговором с ее стороны? Или...

— Они — настоящие, — ответил я. — Не знаю, как, почему или какая часть собеседника реально присутствует. Они могут быть стилизованными, сюрреалистическими, могут даже утянуть к себе. Но в каком-то смысле они реальны. Вот все, что мне известно. Фу ты!..

Из огромного зеркала в золотой раме впереди и справа выглядывал суровый лик моего отца Оберона.