Александр Гуров - Рождение Повелителей - Часть 2

… Немо смотрел на ужасную картину, значит он убивал не зверей, а полулюдей, но, что он мог сделать, ведь не убий он убили бы его, а с ним и еще десятки людей. Убийство не оправданный поступок, даже если ты защищал свою жизнь, но разве это распространяется и на этот случай? Разве убивая плоть зверя, — которая пусть и хранит в себе кое-что другое — ты убиваешь человека?

Немо не знал, что сказать, не знал, что сделать. Он просто стоял, прикрытый алый плащом, и выпученными глазами смотрел на плоды своих трудов, смотрел на убитые им тела мальчишек и девчонок, всего восемнадцати лет отроду, может чуть больше, может чуть меньше. Мальчишек, девчонок, Немо и сам, наверное, забыл, что ему отроду девятнадцать, прям таки разница.

"Но я жив, а они мертвы!" — размышлял Немо не отрывая взгляда от мертвецкого поля.

— Мертвее не бывает… — словно читая мысли северянина проговорил Квал-Тарр, — Нам надо уходить, вернемся в Святую Землю, хоть и там была немалая битва, но уж лучше там, чем здесь!

— Лучше… — тихо ответил Немо, — Но чем?

Интересно, кто же привел всех этих варваров сюда, как они нашли Замок, как узнали, что мы здесь? — не обращая внимания на неразборчивый лепет северянина, стал задавать вопросы, в принципе, никому не адресованные, Вождь, после чего искоса посмотрев на Немо он продолжил: — Победа, какая бы ни была, она всегда победа. Кто и кого, уже не важно, или мы их, или они нас. Не стоит винить во всем себя, в конце концов ты давал клятву, и ты выполнил ее.

— Клятву, что убью всех оборотней? — выходя из оцепенения спросил Немо.

— Да, ты выполнил ее и теперь ничем передо мной не ответственен! — по-командирски протараторил варвар.

— Я уйду домой, мне здесь не место, мне надо в Нимфею. А если, меня ничего и никто не держит, то, пожалуй, я так и поступлю, — лихорадочно отговорился Немо.

— Будь по-твоему, но сейчас надо покинуть это и впрямь проклятое место, — закончил Квал-Тарр, выдергивая с правого бока рог вождя и трубя в него отход.

Март, 1485, Келебреттское Горы

Солнце обжигало лицо своими лучами, оно будто отыгрывалось за все то время, которое провело под пеленой полного мрака. Теперь же светило не жалело ни себя, ни людей, которые устало возвращались в Святую Землю.

Природа словно проснулось от зимней спячки (хоть на самом деле и была зима, в лоне Мать-Горы и сейчас была поздняя весна). Уж слишком быстро оживились леса, их зелень стала все сильнее и яростнее тянуться к солнцу, купаться в его первозданных лучах, которых так долго не хватало деревьям. Радостно запели птицы, забегали трусливые зайцы, убегая от искусных волков, но уже простых, животных волков, ничего общего не имеющих с бестиями ликантропами.

Все цвело и наслаждалось, словно жизнь, наконец, постучалась в двери природы, все радовалось и плясало, словно под звуки мелодичной арфы, которую играло веселое солнце. Все жило…

Вот только варвары, кто совсем недавно стоял перед смертельной угрозой полного истребления, кто тянулся всем своим нутром к жизни, кто должен был радоваться жизни как никто другой, больше лесов и живности летающей и ползающей в ней, только они сейчас шли не живы, ни мертвы. Низко опустив головы, скрывая свои налитые грустью глаза от величественного светила, они шли к своей Святой Земле. радость победы сменило горечь осознания того, кого же они все таки победили. В лицах каждого читалось бессилие и тоска, ярость и злоба на того, неизвестно кого, кто превратил несчастных юношей и девушек в страшных ночных монстров. Оборотни были истреблены, в корень разбиты и унесены сталью и огнем с лица матери-земли, но это не радовало, как должно было быть, это только заливало души горного племени ноющей тоской.

Варвары пробирались сквозь зеленые леса, сквозь вековые деревья и их младших братьев и сестер дубов и грабов. Наступала весна, хотя она всегда царила в этих лесах, весна, которой Темный Валар в своем раннем могуществе одарил эти земли своей веной красотой, своими — еще тогда не Темными — силами он создал эту красоту. Это был его подарок горцам, но его ранняя любовь к этому племени быстро исчезла, когда они вошли в Последнюю Войну не под его стягами. Красота этих мест осталась нетронутой, Сила Хазгила не оставила эти места, они не стали похожими на остальные уголки земли, но во всей этой красоте читалось не только добро, но и вечная злоба, проклятия на племя предавшее своего дарителя.