Александр Гуров - Рождение Повелителей - Часть 2

Ее нет!!! Она мертва! Вместе с ней умирает огонек в душе Немо. Кроме злобы уже ничто не живет в нем. Любовь, это теплое чувство смогло растопить ледник в сердце юноши, а теперь новыми глыбами там нарастали обиды на все сущее.

Целители, как коршуны, налетели на мертвое тело Анадель, пытаясь забрать ее и придать, как и всех умерших, быстрому погребальному огню.

— Пошли вон стервятники! — взбесился Немо. — Она никогда! Вы слышите никогда не будет гореть в братском погребальном пламене. — северянин нервно нащупал эфес своего меча, еще одно движения кого-нибудь из целителей, и его голова слетит с плеч. — Стоять на месте! Предупреждаю в последний раз!

Два целителя стояли в замешательстве, не в силах сделать и шага в сторону сумасшедшего Немо. Служители переглянулись и разошлись по сторонам, оставив северянина и тело его возлюбленной в покое.

— Я сам придам ее огню. Там, где нам было радостно вместе, там, где я впервые познал любовь, — шептал над телом возлюбленной Немо, слезы нескончаемым потоком катились к полу, руки предательски дрожали, сердце сжалось в болезненный комок, отягощала грудь мертвым грузом.

— Мы поможем, — тихо отозвался Гефест.

Немо взял девушку на руки и понес ее в сторону ворот. За ним, как верные смотрители побрели Гефест и Малах. Никто и не подумал о том, чтобы седлать лошадей. Жуткой процессией они пешком шли к выходу из города.

Степь была на удивление спокойной. Ни малейшего дуновения ветра, спокойная и умиротворенная тишь. Казалось, что вся природа скорбит, рыдает и плачет вместе с Немо.

Северянин стоял с каменным, словно у древней статуи, лицом, на нем было нельзя различить ничего, ни грусти, ни радости, ни скорби. Страшная и ужасающая маска была накинута на бледное лицо Немо, на котором отражались языки пламени. Перед лицом северянина полыхал огонь, в котором лежало тело его возлюбленной. Анадель находила свой покой в страшном огненно-рыжем пламени погребального костра. Гефест и Малах стояли поодаль, не мешая и не нагоняя своим присутствием грусть на Немо, все, что могли сейчас сделать друзья — это не лезть со своими соболезнованиями и утешениями.

Огонь уже догорал, от Анадель остался лишь пепел, который будет все время напоминать северянину о самой девушке. Немо бережно собрал прах своей возлюбленной в небольшую деревянную шкатулку. И плотно запечатал замком, который сделал самолично в кузнеце Гефеста, этот замок сможет открыть только он сам и никто больше.

Немо недолго постоял, осматривая шкатулку, будто проверяя свою работу на прочность и изысканность резьбы. Встряхнул головой и быстро поспешил в город, в степи больше нечего было делать, впрочем, как и в Нимфеи, но находиться перед остатками Костра, Немо просто не мог. У него уже вторично выступали слезы, сдерживать их он не мог, не хотел, не знал: как? Он оплакивал самое дорогое, что было в его жизни. Теперь душа пуста, в ней нет ни тепла, ни холода, ни любви, радости, лишь вечная боль и ненависть вновь ожила в сердце.

Гефест и Малах брели сзади, неловкое молчания заходило в душу черным призраком, застывало тяжелым грузом в груди, обволакивало сердце.

В голову лезли мрачные мыли.

Что делать дальше? Жить прежней жизнью? Работать в кузне, ездить на Восточные торги, и каждые четыре года учувствовать в турнире? Каким все это теперь кажется глупым, для чего все это? Чтобы жить? А для чего тогда жить? Видеть и чувствовать боль утрат? Горечь потерь? Жизнь теперь приносит только страдания, только боль, для чего же тогда жить дальше?…

Но Немо обещал Анадель жить дальше, и он исполнит свое обещание…

Три спутника прошли городские ворота, Гефест и Немо пошли в сторону дома, Малах — в палаточный городок ухаживать а больными, всячески успокаивать их боль и страдания, ускорять приход беспробудного сна.

Над городом опустился ночной мрак, улицы погрязли во мгле ночи, над головой плотной пеленой стали грозовые тучи, миллионы маленьких капель зависли в темных облаках, готовые в любой момент сорваться вниз и окатить город водяным градом.

Немо и Гефест подходили к дому, когда в один миг с неба сорвалась капель, в одно мгновение покрывая мокрой пленкой все вокруг.

Отчий дом не согрел, не вселял радость и уверенность. Мой дом — моя крепость… без нее дом — даже не мой…

Немо не выходил из своей комнаты, он все смотрел и смотрел, как Нимфею окутывает непроглядной пеленой низвергшиеся с неба капли дождя, слушал монотонный перестук по крыше, и думал о своей любимой, держа перед собой заветную шкатулку, которая хранит ее прах.