Александр Гуров - Рождение Повелителей - Часть 2

Но поцелуй не успел долго продлиться, разум все же взял вверх над телом и северянин, словно в ужасе от самого себя, от своего чрезмерного желания и нескромности, отпрыгнул от девушки.

— Нет!… нельзя… я не могу… мне нельзя… — задыхаясь и заикаясь одновременно проговорил Немо.

— Почему? — мелодичным голосом, словно вода в льющемся водопаде, спросил девушка.

— Просто… просто нельзя… — тем же способом ответил Немо, и почему все варвары любят этот вопрос: «почему»? Почему ты уезжаешь, почему не можешь остаться, почему не можешь просто взять и сплестись с этой девушкой в танце любви?

— Не переживай северянин, — тихим шепотом ответила дочь гор, — Никто не узнает о том, что здесь было.

— Потому что ничего не было и не будет, — приходя в себя отпарировал Немо.

— Я не прошу слишком многого, я хочу выносить и выкормить твоего ребенка, — моментально ответила девушка.

От прямоты девушки у Немо затряслись все поджилки, такой союз мог бы исполнить великого воина, или воительницу, смотря как распорядиться судьба. Вся это варварская прямолинейность иногда не такая уж привлекательная штука, взять к примеру вот эту девушку.

"Чертова прямота, "сделай ей ребенка, никто не узнает" и все будет чики-пуки, но узнаю я, и этого будет достаточно! Не смей, Немо! Не смей! — уговаривал сам себя северянин ".

— Мне хочется, чтобы мой ребенок был похож на тебя, будь то девочка или мальчик, а лучше двойня, — тем временем продолжала девушка, — Ты не можешь отказать мне, я знаю ты скоро покинешь нас. Это будет не сегодня, так завтра, но я не хочу отпускать тебя… — девушка невольно осеклась — или я тебе не по нутру?

Немо не знал, что ответить, скажи он правду, от девушки уже никак не отделаешься, разве что в серьез бежать отсюда сломя голову, как девственница в первую брачную ночь. Но и соврать, глядя в эти прекрасные миндалевидные глаза, он не мог.

— Ты мне по нутру, если не сказать большего, но как ты себе это представляешь? — наконец, осилил себя Немо, наконец, его язык слушался разума, который уже придумал, как и не соврать и отбиться от прекрасной, нет, распрекрасной, девушки, — Как ты себе это представляешь — с нажимом повторил северянин, — у меня родиться ребенок, а я даже не буду знать его имени, не буду знать его стать, я не могу так. Хотя твоя красота сводит меня с ума! — все же не смог не сказать то, что и в самом деле чувствовал, Немо.

— Если я и впрямь так хороша, почему…

— Я уже сказал! — перебил девушку Немо.

— Почему ты не хочешь соединить наши тела, наши сердца? Почему не хочешь дать новую жизнь? — продолжала, несмотря на пылкий всплеск северянина, девушка, — Почему?

— Я уже сказал… — прикрываясь мнимым спокойствием ответил северянин,

Он даже не почувствовал, как ноги сами понесли его к девушке, он не почувствовал, как сильно ему захотелось слиться с этой девой, имя которой он по-прежнему не знал. Немо потянуло невероятной силой к той, что так хотела родить совместное с ним чадо, что с таким желанием смотрела на него своими не по-варварски миндалевидными глазами, которая непонятно как смогла вытянуть его, Немо, из гулкой толпы, которая так жадно упивалась неловкими движениями воина-танцора из далекого Андариона.

Немо не смог осилить себя, его руки нежно прикоснулись к талии девушки, губы прижались к губам, то, чего так хотела дочь гор, произошло само по себе, с вмешательством неведомых сил, даже вне воли самого северянина, словно сейчас им руководила чья-то тайная сила, а не он сам.

— Спасибо… — услышал Немо тихий голос прекрасной девушки, которая была в его объятиях.

… Где-то далеко играла музыка, доносился гул веселой толпы, мелькали факела и пылали костры, а двое нагих людей, мужчина и женщина, лежали на примятой лесной траве, на небольшой опушке, окрест которой шумел в своем неподвижном танце вековой лес.

Люди лежали, подняв свои взгляды на звездное небо, которое сегодня кишмя кишело светлячками звезд, даже луна вылезла посмотреть на людей в самый центр ночного небосвода, чтобы не пропустить прекрасное зрелище.

Сегодня Немо был счастлив, его сердце переполняло неведомое им уже давно чувство, чувство истинной любви, которую он не чувствовал после трагичной смерти Анадель, и думал что уже никогда не почувствует, но он ошибся, на счастье или на беду, время покажет.

Сейчас это счастье, завтра, будет завтра, только как теперь уезжать? Как теперь выкинуть из памяти эти чудесные глаза, это грациозное тело? Как?