Юрий Бурносов - Армагеддон. Книга 3. Подземелья Смерти

– Вон они! – пронзительно закричала Мидори, указывая рубиновым лучом целеуказателя в тоннель. – Волна!

Это и вправду была волна – несколько сотен гигантских пауков ползли по земле, по стенам, по потолку. Они приближались стремительно, настигая бегущего Ковальски.

– Падай, чува-ак! – Джей-Ти передернул затвор LSAT.

– Мы их не остановим! – растерянно пробормотал Вессенберг. – Не надо стрелять! Штреллер сказал…

– Помолчите, профессор! – оборвал его Гумилев. – Вы что, не видите…

– А-а-а-а!! – вновь истошно закричал Ковальски, чувствуя, что паучья орда настигает его. – Я не хочу…

Один из арахнидов резко прыгнул вперед и зацепился лапами за плечи агента ФБР.?Потрясенные люди увидели, как над бритым черепом Ковальски появилась мерзкая, бугристая голова паука. Кривые челюсти разомкнулись – и впились в темя, легко пронзив кости.

Фэбээровец захлебнулся криком и упал. Несколько тварей принялись сноровисто раздирать тело на части. Остальные пауки накрыли их и покатились дальше сплошной волной.

– Огонь! – заорали одновременно Гумилев, Решетников и Шибанов.

Огненные стрелы расчертили тьму, реактивные струи затрепетали в воздухе. Ракеты ушли навстречу орде арахнидов и взорвались в самой гуще пауков, залив весь тоннель ослепительным пламенем.

Раскаленный воздух, смешанный с дымом, закрутился в спираль, поглощая тварей. Омерзительный запах гари ударил Шибанову в ноздри. Огненный смерч пронесся под потолком тоннеля, опалив лицо.

– На землю! – крикнул Ростислав и упал, увлекая за собой Атику.

Первый залп напрочь выжег авангард паучьей орды, но из глубины тоннеля ползли все новые и новые твари. Вновь взревели ракеты, а затем еще и еще! Пространство перед отрядом заволокло густым, едким дымом.

– Все, что ли? – растерянно спросил Вессенберг, но тут мгла зашевелилась, и уже не сотни, но десятки пауков бросились на людей, стремясь во что бы то ни стало добраться до вожделенной добычи.

Отшвырнув опустевшие тубусы, Грищенко, Иванова и Миллерс взялись за автоматы. Загрохотал пулемет Джей-Ти, затрещал «штайр» Атики. Шибанов поднял М4 и жал на спуск до тех пор, пока последний арахнид не замер без дви-

жения.

– Мы справились, чува-аки! – восторженно выкрикнул Джей-Ти. – Что, уроды, съели?! Мать вашу, съели? Не по зубам вам ниггер, а?

– Успокойся, Джей. – Мидори пихнула рэпера локтем. – Если бы не русские, тобой бы уже обедали…

– Теперь-то вы наконец послушаете меня? – Вессенберг подскочил к Гумилеву, заглянул в лицо. – Этот вид похож на увеличенную копию паука-терафозы. Терафозы – активные охотники, они нападают только на движущиеся объекты, понимаете? Если бы мы просто стояли…

– После драки кулаками не машут, – устало сказал тот, наблюдая, как черный дым растягивает по тоннелю. – Да и ставить такие эксперименты на себе большого желания нет. Надо идти. Кирилыч, командуй!

– Лобачевского понесут Вессенберг и Штреллер, – объявил Решетников. – Шибанов, выдели человека в передовую группу. Миллерс, пойдешь замыкающим вместе со мной. Все,

вперед.

– А ты, по ходу, счастливчик, чувак! – проходя мимо носилок со спящим Лобачевским, сказал ему Джей-Ти.

Они двинулись дальше, но теперь скорость продвижения отряда существенно снизилась. Люди были измотаны и подавлены. Тошнотворный запах горелой органики, стоящий в тоннеле, действовал на нервы. Кроме того, практически сразу Штреллер, а за ним и Вессенберг начали жаловаться, что им тяжело и нужен привал.

– О привале забудьте! – жестко сказал эстонцу Гумилев. – Неужели вам не ясно, что здесь нельзя останавливаться? Кстати, ваш коллега не сказал, какие еще сюрпризы могут ожидать нас в здешних подземельях?

– Какой он мне коллега! – с ненавистью посмотрев в спину Штреллера, проворчал Вессенберг. – Псих чертов!

– Доктор, – обратился к Штреллеру Гумилев. – Вы меня слышите?

– Запретный плод сладок! – объявил тот, не оборачиваясь. – Вкусивший его навек отравлен. Мы вкусили – и теперь расплачиваемся. Посему и Бог превознес Его и дал Ему имя выше всякого имени, дабы пред именем Иисуса преклонилось всякое колено небесных, земных и преисподних, и всякий язык исповедал, что Господь Иисус Христос во славу Бога Отца.

– А ну-ка, позволь мне, – Решетников резко остановился, вытянул вперед руку. – Поставьте носилки!

Штреллер с Вессенбергом послушно опустили Лобачевского на гравий. Полковник приблизился и вдруг влепил бородатому доктору сильную оплеуху.