Первая стрела разбила окно и вонзилась в грудь Жерка в дюйме над сердцем. Швырнула к карте, пригвоздила — девять из ее восемнадцати дюймов зарылись в стену.
Нападение не с магией — со сталью! Немыслимо! Никогда Жерк не рассчитывал на атаку столь грубую.
Боль пронзила тело. Уже теряя сознание, он выкрикнул смертоносное проклятие — и жуткие судороги всколыхнули Сеть. Двинул левой рукой — по лаборатории пополз бледный огонь. Двинул правой — тени ринулись из мрачного неба к башне: единственному месту, откуда могла прилететь стрела.
Прилетела и вторая. Защитник вздернулся, затем обмяк. Вскоре попала в цель и третья, и еще, и еще — в размеренном смертоносном ритме.
В комнате с утыканным стрелами Защитником теперь находились пятеро странного вида типов. Главарем их любой бы сразу признал явившегося последним: угрюмого, высокого, мускулистого парня с глазами льдистой пронзительной синевы, в форме мастер-наездника имперской кавалерии. Ходил он по комнате, будто леопард по клетке, хищно, грациозно.
— Ездок, мы вас кинулись искать, как только Чаз сказал, — буркнул круглолицый парнишка бесовского вида. — Но вы ж с патрулем разъезжали!
Он на самом деле был черт, отчаянно старающийся прикинуться человеком, но желтые клыки предательски высовывались за жирную нижнюю губу, а глаза — сплошь мутная краснота. Из широких ноздрей время от времени вырывался сернистый дымок.
Беса звали Су-Ча, был он слугой мастер-наездника — и, вместе с прочими, верным помощником в нелегких колдовских делах. Прочие, хотя и люди, в странности не многим уступали бесу.
Чаз — огромный северянин, обожающий ломать и крушить, всей душой верный расхожему образу варвара. Рядом с ним — темный, с орехового оттенка кожей, скелетно-тощий, с густыми сросшимися бровями восточный тип по имени Омар-еще-чего-то-там, обожавший свинчивать диковинные устройства и машины. Свои звали его Тяп. Третий выглядел старой развалиной: дико торчащая седая шевелюра, растрепанная борода, лохмотья. Ему приходилось напоминать, чтоб мылся хоть иногда. Откликался он на имя Шпат и был заядлый книжник.
— Где Святоша с Варом? — спросил парень с ледяными глазами.
— Вас ищут, если их девки по пути не перехватили, — сообщил Су-Ча.
Человек, к кому друзья обращались Ездок, глянул наконец на прибитый к стене труп отца:
— Он знал и ожидал — но не думал, что так рано и страшно.
— Триста лет — поверить трудно, — протянул Чаз задумчиво. — А выглядит-то как молодо!
— Рано или нет, но огонь перешел к другому, — ответил Ездок, и глаза его сделались еще холоднее.
— Ездок, мы готовы, — сообщил Су-Ча.
Тот внимания на слова беса не обратил.
— Чаз, ты уверен: сюда никто не забирался? О смерти знаем лишь мы и убийцы?
— Я был рядом. Он сказал: «Хочу проверить кое-что». Я снаружи ждал. Он чего-то задержался. Потом слышу: завопил. Пока я добежал — он вот так, пришпиленный.
Ездок подошел к окну, глянул на башню посреди площади. Хотя до начала праздника оставалось еще полдня, зрители уже собирались.
— Стреляли с башни, с платформы для прыжков. Чаз, ты побежал за Су-Ча. Сколько ты отсутствовал?
— Две минуты.
— Значит, у гостя не было времени уничтожить послание отца.
— Послание? Мы ничего не нашли…
Ездок поднял руку, предостерегая, прислушался.
— Слышал что-нибудь? — спросил у Су-Ча, указав на вход.
Бес покачал головой, но скользнул к двери. Он уже привык к отточенному восприятию Ездока. Старый колдун натренировал сына до пределов человеческих возможностей. У двери бес испарился, через минуту воплотился снова.
— Никого. Но кто-то мог быть. Рассыпанный песок потревожен.
Среди достоинств беса значилась и удивительная память на ничтожнейшие мелочи.
Ездок кивнул. Затем собрал то и се из лабораторных закромов, запустил несложное заклинание. Бросил на пустой участок стены щепотку оранжевого порошка.
— Слова! — выдохнул Чаз.
— Последнее напутствие отца. Я давно подозревал: оно здесь, ждет, пока смерть хозяина проявит его.
Шагнул к стене, провел ладонью — порошок засветился.
Сын, твое время пришло. Я подготовил тебя как мог. Защити Шасессеру от волков снаружи и червей внутри. Довольство и процветание всегда порождают множество врагов, коварство их беспредельно. Ты не будешь знать ни минуты покоя. В купальне на Савернской стороне, в месте, какое я тебе показывал, найдешь имена тех, за кем нужно непрестанно наблюдать.
Читать дальше