Роман Канушкин - Последний варяг

— Князь, — начал Авось. Его распирало множество вопросов. — Я почему-то слышал тебя…

— Что ты говоришь? — удивился Олег.

— Там, в Итиле. Ещё в толпе. Ты был далеко. Но я слышал твой голос. Слышал словно у себя в голове.

Князь Олег внимательно посмотрел на юношу. Снова оценивающе. Может быть, черты его лица чуть посуровели.

— Ты в этом уверен?

Авось кивнул:

— Да. Ты сказал: «шад всё же решился на это».

Какая-то искра мелькнула в глазах Олега, и он посмотрел на Авося ещё более пристально. Но в этот момент впереди на берегу по левому борту появилась группа всадников, и Свенельд позвал:

— Олег! Вот они.

Князь кивнул своему гридню, а затем, бросив взгляд на Авося, сказал:

— Мы ещё поговорим об этом.

Гребцы подняли вёсла. Драккар должен был остановиться.

Большая группа всадников ждала на берегу, пока не причалило судно варягов, вскинутое носом на отмель. Среди всадников выделялся один, вернее, как понял Авось, — одна. Она сидела в седле прямо, однако по-женски, свесив ноги в одну строну. Большую часть лица наездницы, то ли от пыли, то ли по какой иной причине, скрывала полупрозрачная вуаль. Густые тёмные волосы венчал массивный и высокий гребень. Множество украшений было в её волосах и ушах, а золотые цепочки тянулись даже вдоль лица. А потом Авось увидел её глаза, и юноше показалось, что он утонул в них. Взгляд прекрасной наездницы, не задержавшись на Авосе, заскользил дальше и остановился на князе Олеге. На секунду переместился к кагану, уже почти пришедшему в себя, и вернулся к князю. И тогда она улыбнулась. А князь Олег с улыбкой и достоинством поклонился ей — стало ясно, что они знакомы.

— Кто она? — заворожённо прошептал Авось.

— Её называют «вечерней зарёй хазарского народа», — пояснил Фарлаф. — Это принцесса Атех. И тебе лучше закрыть рот, а то похож на зайца в марте.

— А что происходит с зайцами в марте? — искренне поинтересовался Авось.

— То же, что и с тобой, — усмехнулся берсерк, но, впрочем, вполне добродушно. — Я к тому, что неучтиво так пялиться на принцессу.

Невзирая на женские одеяния, под походным плащом принцессы сверкал кривой ятаган, а к рукаву крепился небольшой золотой кинжал, острый, как жало.

— Светлейшая принцесса Атех приветствует князя Олега и его гридней! — зычно провозгласил Рас-Тархан.

— Давно назначенная встреча вдвойне приятна, — вежливо отозвался князь и снова поклонился.

Каган, узнавший принцессу, встрепенулся, хотел было подняться на ноги, но обессиленно осел в тень навеса.

— Они опоили божественного кагана дурманящим зельем, — пояснил Олег, — но теперь его действие заканчивается.

Паланкин для кагана уже ждал на берегу. Рас-Тархан и несколько воинов поднялись на борт. Командир хазарской гвардии обнялся с князем Олегом и двинулся к навесу, чтобы помочь своему правителю.

— Божественному кагану не мешало бы подружиться с мечом, — чуть слышно усмехнулся в бороду Фарлаф, — и с чаркой доброго мёду.

— Не болтай, Фарлаф, — осадил берсерка Свенельд, — а то нам придётся подружиться с хазарскими стрелами.

— Я к тому, что прогулка на свежем воздухе пошла мальчишке на пользу, — не унимался берсерк и, заметив, что Авось теперь, раскрыв рот, рассматривает гвардейцев со смуглыми, почти чёрными лицами, указательным пальцем подтолкнул вверх нижнюю челюсть юноши. Рот Авося захлопнулся. И снова раскрылся.

— Чернолицые! — обескураженно прошептал Авось.

— Весьма славные воины, скажу я тебе… — кивнул берсерк.

Гридни Олега и Авось вслед за паланкином спустились на землю.

Возможно, сердце Авося не оказалось бы разбитым, а жизнь его не подверглась бы смертельной опасности, будь он, княжий сын, обучен хоть каким-то манерам. Или хотя бы азам восточного придворного этикета, уходящего корнями даже не в традицию, а в легенду. Потому что, пока все занимались передачей кагана, юноша, воспользовавшись паузой, двинулся к принцессе.

— Вечерняя заря хазарского народа! — начал он. — Дозволь мне сказать, что, если бы мне пришлось сегодня умереть, я был бы счастлив. — Обескураженный Фарлаф, услышав эти слова, лишь вздохнул, Олег же смотрел на юношу с ужасом. — Потому что мне довелось увидеть такую красоту, какую я не увижу никогда больше.

— Он сошёл с ума, — прошептал Свенельд.

Принцесса Атех в удивлении поглядела на пылкого юношу. К ним уже двинулись личные телохранители принцессы, а Авось, видимо посчитав взгляд принцессы за благоволение, с воодушевлением закончил: