Иван Романчук - Тропы лютых волков

Так что в кабинет шефа я постучался, в восхитительном настроении и в предвкушении безмятежного будущего.

Видок у меня был наверное тот еще, потому как шеф мирно созерцавший девственно чистую поверхность стола, встрепенулся шарахнулся и запулил в меня тяжелыми образцами магазинов к молниемету «Буремет 17 м», оставив от меня в кабинете только пятки и многострадальный доклад.

Нет я его не осуждаю, потому он срочно стал приводить меня в чувство поливая из кувшина, и соответственно размазывая и пропитывая краской то немногое что было на мне первоначального цвета. Все таки я бы увидев меня, тупо спрятался под столом, а шеф выдержанный воин бывший во многих передрягах, принял своеобразное решение.

Он меня кое как оттряхнул, и первым делом высказал смиренную просьбу:

— Ну во первых, я третий день учу тебя стучаться, а во вторых прошу тебя не смывай с себя эту раскраску, мы сейчас вызовем ребят с отдела маскировки, они тебя зарисуют в качестве образца раскраски на устрашения Маарнвернцев. Мы под тебя раскрасим боевые големы и вызовем повышенный расход моющих средств противника на отмывку штанов.

Мне удалось выкрутится:

— Шеф, а если они тут же сдадутся, то перерасход будет уже у нас.

— Логично, предложение отзывается, ну и зачем ты мне приволок эту кучу макулатуры? Где обещанный доклад по политическому процессу Трехградье? Не может быть это он и есть? Мне казалось что в клане Оромо работают крайне аккуратные и умелые работники, но почему то сегодня это утверждение показалось спорным.

Я раскладывая потрепанные листки по столу шефа, и придавая ему единое стилистическое решение со своим костюмом пробурчал:

— В клане Оромо работников не окружаю такие неряхи как лаборанты Арват, вечно разбрасывают всевозможное оборудование по проходам.

Шеф усмехнулся пытаясь разобрать заглавия листков:

— Хорошо я распоряжусь чтобы для Оромо выделили отдельную полосу для движения, а тем кто её займет будем наказывать отрубанием полосы.

Я так и представил замаранную застывшей кровью полосу на полу, по которой оскальзываясь на кишках и отпихивая отрубленные головы буду носить свои доклады, и содрогнулся:

— Шеф это не удастся реализовать, у половины населения Хаарах и нет вовсе голов.

Шеф как то странно посмотрел на меня:

— У тебя Ай сегодня какой то странный подход, что я не предложу тебе не нравиться, настройся позитивно, я все таки нуждаюсь в твоем одобрении.

Тут я не нашелся что сказать, все таки с Шефом я не успел наладить взаимопонимание, потому как работаю с ним только пять дней. Шеф же эти пять дней постоянно пытается выкопать во мне нечто, что он называет «Чувством юмора». Он это непонятное чувство считает необходимым для работы с ним, а то он считает что я «делов наворочу». И как это выражение понимать?

Шеф как то не очень обращая внимание на грязь на чертежах, отколупнул раздавленного жука.

Посмотрел на сплетение линий, наморщил лоб и предложил:

— Мы когда посылать документы по инстанциям, отдадим их тебе на обработку, никакой шпион не разберет, даже под расстрелом.

Я робко возразил:

— Осмелюсь доложить, у нас шпионов ргхракам дают на растерзание, а так как вам будет угодно, если требуется я эту работу буду выполнять.

— Ага а где я найду такого умника чтобы на том конце их расшифровывал. Ты в Оромо чем занимался?

Я прекратил приводить свой внешний вид в подобие порядка и смерено доложил:

— Готовил выкладки по вопросам внешних договоров, и аналитические справки по экономике междугородней торговли…

— Ну раз так то будешь мне пояснять… Это Трехградье, оно понимает что с приходом Маарверна им конец?

Я в следующие полчаса совершенно забыл о своем внешнем состоянии:

— Разумеется, тем более они получили удовлетворительный доступ к нашим разведанным о Маарверне и его намерениях. Но в то же время они отлично понимают что на острие атаки Маарверна не они а Арккрасс, Трехли, и Вордар. Также они отлично понимают что в экономическом отношении, каждый из них стоит всей троицы городов союзников. Грубо говоря они воспринимают Арккрасс как сырьевой придаток, и не воспринимают пока идею переговоров на равных условиях.

— А наша позиция как я понимаю с последних переговров по эим, как их. Ну союзников первой волны?

— Вордару и Трехли?

— Да, вот этих.

— Нет не изменилась, мы настаиваем на равноправном участии всех союзников при равном праве голоса. Но для восприятие, ими этого посыла, требуется время которого у нас как и у них нет. Но это вопрос их внутренней политики, на который влияние мы оказать не можем.