Иван Романчук - Тропы лютых волков

Стелящейся по траве туман скрывал от Окуноша, землю, только темные тени деревьев сверкали инеем в утреннем свете.

Пальцы озябли, металл рукоятей холодил руки, но молодой воин не замечал этого. Напряжение отключило все чувства кроме зрения и слуха.

Передернувшись от морозца прошедшего вдоль хребта, он оглянулся на соседей. За паралелипипедами бетона и справа и слева вглядывались в туман его товарищи. Хоть они тоже изрядно озябли им было не до согревания. Седой ветеран, в изрубленных латах, обычно уверенный и крепкий как скала десятник Ормуз, бранился сильнее обычного. Ему тоже было страшно, и Окуношу это было яснее ясного!

Воин некстати вспомнил о оставшемся с ужина куске троха в рюкзаке, захотелось склонится над упрямыми замерзшими узлами, разжевать зачерствевшую пищу, но не смог заставить себя оторвать взгляд от кромки леса.

Над круглым дзотом, чуть выдававшемся от линии укреплений вперед, поднялась грузная фигура офицера. Толстые пластины брони на кромках поблескивали льдом. Офицер установил на плоской крыше бетонной коробки треногу с призмой, и стал выглядывать что то в туманном лесу. По тому как офицер уронил несколько раз треногу стало ясно что и он тоже еле держит себя в руках. Окуношу некстати вспомнилось как вчера вечером при сборке дзота, склисс неловко уронил блок как раз на его плащ. И сейчас если присмотреться можно было высмотреть его уголок из под подошвы дзота. Ух и получил же он от десятника за растраченное имущества. Глаза его невольно опять вернулись к кромке леса…

Слишком тихо, и от этого страшнее!

Бой который бушевал впереди всю ночь утих с первыми лучами солнца, значит три полка что строили укрепления впереди целую неделю уже не существуют. Между ними и врагом остались только мертвецы.

Впереди туман опускался все ниже и ниже к земле. Из массы травы, высоко выстрелил одинокий и тоненький стебель крайтоха. Из-за инея он казался тонким росчерком белизны на фоне серого леса. Окунош рассеяно мазнул по нему взглядом, затем панически вернул взгляд обратно.

Ветра не было, но стебелек еле заметно дрогнул. Окунош впился в него опасаясь увидеть эту дрожь еще раз.

Снежная пушинка дрогнула еще раз. Как бы подтверждая опасения дрогнувшего всей душой воина, венчик инея упал в траву. Стебель задрожал сначала редко а затем все чаще и чаще.

Окунош обхватил ствол шок копья и обессилено присел за бетонным блоком. Справа и слева объятые теми же чувствами садились на промерзлую землю его товарищи.

Полку оставалось существовать еще пятнадцать минут…

Шли тяжелые Маарвернские боевые големы неся смерть в новой войне.

Это сборник мемуаров собранных по принципу, близости к самой загадочной личности новевшей истории. Точнее к самому раннему периоду воистину могучего столпа истории сформировавщего нынешний Хаарах. Речь идет разумеется об Разрушителе.

Составляя это собрание, я вовлек себя в неблагодарный и рискованный труд. Поскольку ранние периоды жизни Разрушителя окутаны легендами, не столь правдивыми сколь красивыми. Скурпулезно выбирая и обследуя тонны литературы посвященной этому вопросу, я с трудом находил и выделял личности которые могли реально что то написать про этот период жизни нашего героя. Таких которые себе приписывали знакомство с НИМ, но реально не могли с ним встречаться было подавляющее большинство. Затратив не менее двух десятков лет, мне удалось выделить тех кто мог физически с ним встречаться из крохотного меньшинства. Затем просеяв и этих, я понял что из них не противоречивших друг другу ничтожное количество. Изучив труды сотни оставшихся я искал в их воспоминаниях ссылки на одних и тех же исторических фигур, который по утверждения этих сочинений знали лично Разрушителя. Их оказалось уже совсем немного. Эти выделенные исторические фигуры, к слову фактически неизвестные, в большинстве своем мемуаров не писали, или по попросту не дожили до мирного времени когда этим можно было бы заняться. Так что в результате осталось только три источника на мемуары которых можно было бы положиться, и еще один который в описываемых мемуарах не описывает встреч с Ним, но однозначно знал его до описываемых событий, а мемуары первых троих описывают это же время, то он тоже любопытный источник информации.