Игорь Федорцов - Камень, брошенный богом

— Искренне рад, что ты не продукт живой материи. Из меня бы получился славный кролик, не правда ли? — похлопал змея по выгнутой шее, если можно назвать шеей часть тела, идущей за головой. Вдруг это уже хвост?

Огляделся по сторонам. Где связной?

— Не зря говорят, точность вежливость королей, — трепался я. — Люд честной в соборе молитвы поет, а вот некоторые со змеёй стоимостью миллиард у.е. разговоры разговариваю. Чешуйку на память не подаришь шланг зубатый.

Зашел к модели мира со стороны, где, как известно каждому геттеровскому двоечнику находились Земли Порока. Арыки, барханы, минареты.

— Поглядим… Марджад… Энд долина сокрытая саваном, — вновь я склонился над рельефом. — Кажется, я это уже видел! — вспомнил я лихую молодость. — Не подскажешь где, пожарный рукав?

Опять повернулся к змеиной морде. И как в первый раз на длинных клыках отобразилась моя харя. А вот глаз! Глаз отсутствовал.

— Ничего себе адмирал Нельсон! Кто ж тебя так?

Шальная догадка пришла в мою голову раньше, чем договорил.

— Не стоит этого делать, офтальмолог Федоров! — предупредил я себя. Но куда там. Руки чесались, что у игрового при виде карт.

Достал заначку-футляр, в коем последнее время носил свои богатства: Глаз, клык и монету. Вытряхнул цепочку с оком. Расстегнул защелку и освободил орган зрения. Покатал по ладони.

— Скажут ли спасибо, за хорошее дело?

Сколько помню, до сей поры, ни разу.

Я подошел и приставил око к пустой глазнице. Исходя из размеров, он самый!

— Ни каких гарантий, — предупредил я гада, и втолкнул глаз в черепе. Глаз с громким щелчком встал на место. Таким громким, что я вздрогнул.

Отступив на шаг, полюбовался содеянным.

— Красавец!

Бегло огляделся. Похвастаться успехом не перед кем. Неф пуст.

— Становится не смешно, — громко заявил я, и, щелкнув пальцами добавил. — Да и жрать охота.

Эхо бесследно умерло меж колоннами.

— Золотишка не пожалели, — продолжал я крутится вокруг вселенского макета. — Что скажешь ужик? Стащи я тебя в ломбард сразу бы в местный "Форбс" попал.

— Ты попадешь туда, где место всем ворам, — неожиданно раздалось у меня за спиной.

Я отпрянул от змея, словно уворачивался от смертельного укуса. В десятке шагов от меня стояла жрица. В изумительно белой ризе, подпоясанной золотой змеёй. На шее у говорившей поблескивало зеленью нефритовое ожерелье с пиропом. Сама служительница храма опиралась не на посох или клюку, что больше соответствовало бы её возрасту, а на эспантон [84] Холодное оружие. . Не парадно-бутафорский, а боевой. С вороненым широким пером, на котором проступала вязь рун, острошипой крестовиной и крепким древком из ясеня. Лицо монахини выражало одновременно и гнев и призрение.

— Почему сразу вор? — возмутился я обвинению.

Жрица стукнула эспантоном в пол. Рядом со мной встали служительницы Кабиры. Одна в белом, вторая в черном. Легкие, прыткие, вооруженные баделерами, если бы не их холодная целеустремленность к убийству, они определенно мне глянулись.

— А нельзя ли поспокойней? — попросил я, опасаясь безвинно пострадать.

Порубят как казаки первую революцию, — подумал и был не далек от истины.

Монахиня, вновь стукая об пол оружием.

Одна из жриц сделала шаг вперед. Была она чуть помоложе и в такой же белой ризе, но до ношения ожерелья подручная видать не дослужилась.

— Сестра Илла, отведите его к Маят.

— А… — собрался, было, я испросить дозволения остаться. Работодатель не удосужился дать координаты к кому обращаться. По морде дать вот не забыл. Возможно, мое дежавю запаздывало.

Просьбу я произнести не успел. Острие баделера уперлось мне в шею.

— Не оскверняй храм нечистой кровью, — остановила Иллу владетельница нефритового ожерелья.

Позади меня громко заскрежетало и звякнуло. Звук походил на многократно усиленную работу фомки взломщика.

Старшая прытко метнулась к блюду географии.

Взгляд её стремительно окинул игрушечные просторы миниатюрного мира.

— Мать Меро сюда, — приказал монахиня. — Срочно!

Не выждав и полсекунды, с яростью в голосе крикнула.

— Выполнять!

Илла растаяла как призрак. Как и куда я не уследил.

— Не шевелись! — приказала мне жрица. — Не вздумай даже дышать чаще, чем сонный часовой.

— Уже не дышу, — буркнул я, переводя дух и косясь через плечо, что же такое интересное произошло.

Эспантон жрицы метнулся к моему горлу, и стальное острие замерло на расстоянии атома от моей кожи.