Джон Толкин - Хоббит, или Туда и Обратно

И тут Бильбо вспомнил про свое кольцо! — Чтоб мне провалиться! — сказал он. — У этой невидимости есть и недостатки. В противном случае я, наверно, провел бы ночь в теплой удобной постели!

— Я Бильбо Бэггинс, товарищ Торина Оукеншилда! — сказал он торопливо стягивая кольцо.

— Хорошо, что я тебя нашел! — отозвался человек, подходя к нему. — Ты нужен, и мы давно тебя ищем. Тебя отнесли бы к мертвым, которых очень много, если бы колдун Гэндальф не сказал, что слышал твой голос в этом месте. Меня послали поискать в последний раз. Ты сильно ранен?

— Удар по голове, мне кажется, — ответил Бильбо. — Но у меня шлем и прочный череп. Все равно я чувствую себя слабым, и ноги у меня как из соломы.

— Я отнесу тебя в лагерь в долине, — сказал человек и легко поднял хоббита.

Человек шел быстро и уверенно. Вскоре Бильбо оказался перед шатром в Дейле; тут стоял Гэндальф с рукой на перевязи. Даже колдун не избежал раны; во всем войске мало осталось не пострадавших.

Увидев Бильбо, Гэндальф обрадовался. — Бэггинс! — воскликнул Гэндальф. — Вот так сюрприз! В конце концов, все–таки жив — как я рад! Я уже начинал думать, что удача от тебя отвернулась. Ужасное дело, почти катастрофа. Но новости могут подождать. Идем! — сказал он серьезно. — Тебя зовут. — И он провел хоббита в шатер.

— Приветствую тебя, Торин! — сказал он, войдя. — Я привел его.

В шатре лежал израненный Торин Оукеншилд; радом на полу лежали его изрубленные доспехи и топор с зазубринами. Когда Бильбо подошел, Торин посмотрел на него.

— Прощай, добрый вор, — сказал он. — Я ухожу в залы ожидания, где буду сидеть рядом со своими предками, пока не обновится мир. Я оставляю все золото и серебро и ухожу туда, где от него мало проку, поэтому я хочу проститься с тобой дружески. Я хочу взять назад свои слова и дела у Ворот.

Бильбо в горести склонился перед ним и встал на колени. — Прощай, Король–под–Горой! — ответил он. — Горьким оказалось наше приключение, если оно так заканчивается; и никакие горы золота не возместят этой утраты. Но я рад, что делил с тобой опасности… это больше, чем заслуживает любой Бэггинс.

— Нет! — возразил Торин. — В тебе больше хорошего, чем ты думаешь, дитя доброго запада. В тебе смешались храбрость и мудрость. Если бы мы тоже ценили еду, веселье и песни больше золотых сокровищ, мир стал бы веселее. Но в печали или в веселье — я должен уходить. Прощай!

Бильбо отвернулся, отошел в сторону, сел, закутавшись в одеяло, и — хотите верьте, хотите нет — заплакал так сильно, что у него покраснели глаза и охрип голос. У него была добрая душа, немало времени прошло, прежде чем он снова решился пошутить. «Какое счастье, — сказал он, наконец самому себе, — что я вовремя пришел в себя. Я хотел бы, чтобы Торин жил, но я рад, что мы расстались по–хорошему. Ты дурак, Бильбо Бэггинс; хорошенькую же кашу ты заварил с этим камнем; и вопреки всем твоим усилиям сохранить мир и покой, была битва, но, вероятно, меня в этом нельзя винить».

Все, что произошло после того, как его оглушило, Бильбо узнал позже; но новости принесли ему больше печали, чем радости, и приключение его утомило. Ему ужасно хотелось вернуться домой. Однако возвращение пришлось отложить, и поэтому я могу кое–что еще вам рассказать. Орлы давно заподозрили, что гоблины собираются выступить; от них невозможно было ничего скрыть в горах. Поэтому они собрались в больших количествах, и возглавил их Владыка Орлов из Туманных гор. Почуяв битву, они устремились к ней и прилетели как раз вовремя. Они прогнали гоблинов с горных склонов, сбрасывали их в пропасти, гнали их, кричащих и ошеломленных, вниз, к врагам. Вскоре они совсем очистили Одинокую Гору, и люди и эльфы с обеих сторон долины смогли наконец принять участие в битве внизу.

Но даже с приходом орлов на стороне гоблинов было численное превосходство. И в этот последний час появился сам Беорн — никто не знал как и откуда. Он пришел один и в обличье медведя и в гневе он, казалось, еще вырос и стал гигантом.

Рев его звучал барабанным боем и пушечными выстрелами; и он отбрасывал от себя волков и гоблинов, как солому или перья. Он напал с тыла и, как удар грома, прорвал круг гоблинов, осаждавших гномов. Гномы окружили своих предводителей и стояли на невысоком круглом холме. Торин упал, пронзенный копьями. Беорн поднял его и отнес подальше от схватки.

Но быстро вернулся, и гнев его удвоился, так что никто не мог ему противостоять, и никакое оружие не могло причинить ему вред. Он разбросал телохранителей, свалил на землю и растерзал самого Болга. Отчаяние охватило гоблинов, и они разбежались во всех направлениях. Но с приходом новой надежды их противники словно заново обрели силы и бросились в погоню и помешали уйти большинству гоблинов. Многих загнали в речку Бегущую, а тех, кто бежал на юг или на запад, преследовали в болотах у Лесной реки; здесь погибло большинство беглецов, а те, кто все–таки добрался до королевства эльфов, были убиты здесь или убежали в лишенный дорог Мерквуд. В песнях говорится, что в этот день погибли три четверти гоблинов севера, и на много лет в горах воцарился мир.