Олег Яковлев - Там, где фальшивые лица

– Странность и прибыльность, – проворчал себе под нос старик свое любимое выражение. – Всегда полагал, что скороходы обитают под кровом королевской службы «Крестов», но уж коли золотые сами просятся в руки…

А незнакомец тем временем поднялся наверх и не появлялся около часа, а потом вновь спустился в общий зал, где под вечер уже начинал собираться веселый народ. Желто-синие королевские цвета – облачение гонца – странник успел сменить на красивый длинный камзол черного бархата с высоким воротником и широкими рукавами; на оторочке манжет вился вышитый серебряной нитью ветвистый орнамент; такой же узор был и на черных штанах, которые странник заправил в высокие кожаные сапоги. Наряд довершал темно-зеленый дорожный плащ, в котором удобно чувствовать себя в любую погоду. К тому же он должен был скрыть меч. Новоявленный постоялец, не решившись оставить верное оружие в комнате, взял его с собой, закрепив на перевязи. Лица мнимый гонец так и не показал, пряча его под капюшоном.

Митлонд устроился в самом дальнем от входа углу трактира, после чего позвал хозяина и заказал себе жареной оленины и полкувшина воды – качество местного вина новый постоялец испытывать не желал. Затем он задул свечи, стоявшие на столе, словно их огоньки были слишком яркими для его глаз. Трактирщик лишь пожал плечами от недоумения – и то верно, кто ж пьет воду, когда есть эль, да и оленина намного преснее тех же ароматных кабанчиков с трюфелями (сегодняшнего главного блюда), но заказ выполнил.

Странный постоялец так и сидел в темном углу, ни с кем не общаясь, пока его внимание не привлек один из вошедших посетителей.

– Здрав будь, Наин! – воскликнул трактирщик, едва завидев в дверях низкорослую бородатую фигуру; его добродушный смех эхом разлетелся по залу. – Как же это старый Глойн тебя отпустил? Он-то, помнится, грозился спалить «мою треклятую дыру» до основания!

– И тебе привет, Холл. Неужто никого из наших еще нет? – К дубовой стойке подошел коренастый гном в богатом красном плаще, каштановая борода покоилась на широкой груди. Большой живот свидетельствовал о том, что туда может много чего поместиться.

– Их сегодня не будет, слышал же, что в городе творится…

– А что? – простодушно улыбнулся гном.

– Как это что? А то ты не знаешь…

– Да не знаю я! Со вчерашнего дня в голове эль шумит.

– Да ну… – ухмыльнулся трактирщик. – Это куда ж Глойн-то смотрит… Хе-хе…

– Смотри не сболтни, – пригрозил гном, – и вообще, выкладывай уже, в какую там штольню наши запропастились и что там такое в городе происходит?

– Так об этом весь Гортен судачит! Проклятый душегуб Ильдиар убил девять человек этой ночью. Никого не пощадил, даже детей! А еще граф и военный министр, зверюга! Эх, распоясались знатные лорды, управы на них нет, коли у короля в друзьях. Но ничего… Тайная стража скоро повесит его на первом же фонарном столбе, что на углу, – туда ему и дорога! Недолго-то ему бегать от петли-сестрицы, душегубу!

– А… так ты про это… – нахмурился гном – всю его веселость как рукой сняло. – Тоже мне, новость – борода до пят. При чем тут мой старик Глойн и все мои друзья?

– Да при том! Шепчутся, мол, Высокий Орденский Трибунал созывают для душегуба проклятущего. А заказ на отделку кресел для их зала во дворце, угадай, кто получил?

– Эх, и редкостный же мерзавец мой батюшка! – Гном яростно стукнул кулаком по стойке. – Нигде выгоды не упустит – умеет блох подковывать. Все ж хорошо, что меня там не будет, вот, веришь ли, не поднимется у меня рука супротив сэра Ильдиара…

Чужак молча сидел в противоположном углу зала и внимательно слушал. Нужно сказать, слух у него был отменный, куда как лучше, чем у остальных посетителей. Услышав, что разговор зашел об Ильдиаре де Ноте, Митлонд слегка тронул капюшон, натянув его еще ниже. Это не могло быть простым стечением обстоятельств! Как подобное могло совпасть с его появлением здесь? А ведь до этого момента все, казалось, шло по плану.

В самом начале своего пути постоялец, сидящий сейчас в темном углу общего зала «Меча и Короны», понимал, что ни за что на свете не должен быть узнанным в чужом краю, иначе вся его миссия окажется под угрозой. Если бы он рискнул представиться собственным именем, то все двери тут же закрылись бы перед его носом, а его жизнь перестала бы стоить и ломаного гроша. Ему требовалась личина: облик, имя и жизнь того, чья внешность не вызовет подозрений, кто неотличим от других в толпе и кого ни разу не окрикнут.